Мобилизованное Средневековье. Том 1. Медиевализм и национальная идеология в Центрально-Восточной Европе и на Балканах - [179]
Резюмируя, можно сказать, что появление новых представлений о теории этногенеза или же обращение к уже известным, но по разным причинам забытым образам, — явление, напрямую связанное с кризисом самоидентичности. В условиях глобальной политической трансформации обращение к прошлому становится важнейшим, если не единственным, способом доказать собственную уникальность и исконность. И где, как не в прошлом, точнее в его ретрансляции, искать объяснение ошибок современности? Если прошлая политическая парадигма оказалась несостоятельной, то вполне очевидным объяснением кажется факт, что политическая элита искажала/скрывала некую сакральную истину, необходимую для триумфа/возрождения/успешного развития нации. И вполне очевидно, что в подобных условиях необходимо обратиться к сюжетам, выходящим за рамки академической науки. Подобные метания мы видим на примере гуннской теории в Болгарии. Вполне очевидно, что подобное можно сравнить со спорами норманистов и антинорманистов в России, с дискуссиями по поводу готской теории в Хорватии и т. д.
Выход подобных научных дискуссий за рамки академической среды неизбежен в силу политизации темы этногенеза и мобилизации протоистории для решения проблем современности. Однако нам представляется, что научное сообщество должно бороться с подобными проявлениями, дабы избежать полной утраты контроля над дискурсом в пользу представителей околонаучной и ненаучной среды.
«Македонское царство»: спор о праве на средневековую историю между Республикой Северная Македония и Болгарией[1218]
Получение государственности в 1990-х гг. стало причиной того, что интеллектуальные и политические элиты стран бывшей Югославии стали стремиться легитимизировать свои претензии на национальный суверенитет путем обращения к славному историческому прошлому, формирующему национальную историю.
Однако далеко не всегда или, скорее, практически никогда, если мы говорим о Балканах, это обращение к прошлому не дается просто. И хотя насыщенная история народов Юго-Восточной Европы полна войн и конфликтов, великих правителей, героев, государств и даже названий не хватает на всех. И в особенно сложном положении оказываются страны, получившие государственность позже других. Им приходиться доказывать свое право на историческое наследие как внутри страны (формируя национальную мифологию), так и за ее пределами (легитимизируя свое право на существование). Непросто также и «старожилам», которые внезапно оказываются в ситуации, когда то, что они считали своим славным прошлым, внезапно становиться объектом претензии новых государств. Хрестоматийным примером, отражающим позицию таких «старожилов», можно считать слова известного греческого историка Е. Кофоса в отношении притязаний македонцев на античное наследие, которое греки испокон веков полагали своим: «Это, как если бы грабитель пришел в мой дом и украл мои самые драгоценные камни — мою историю, мою культуру, мою идентичность»[1219].
Помимо претензии на античное наследство в стремлении удревнить свою государственность историки и политические деятели Республики Северная Македония (далее РМ) все чаще стали обращать свое внимание на средневековую историю, вступая в жаркие дебаты со своими болгарскими соседями, которые достаточно резко реагировали на саму идею македонской средневековой истории[1220]. Так, ранее известный как активный сторонник антично-македонского наследства, академик Б. Ристовский уже в начале XXI в., то есть через 10 лет после обретения страной независимости, в рамках преднационального периода (который закончился в конце XVIII в.), выделяя подпериод этно-культурного структурирования, ограничивал его лишь македонско-римско-византийскоболгарским правлением в Македонии и формированием державы Самуила, в рамках которой, по мнению Ристовского, происходили процессы конституирования отдельного народа. Три из четырех таких подпериодов можно отнести к средневековой истории: иностранное правление, народные восстания, кратковременные самостоятельные государственные образования от Петра Деля на до Добромира Стреза, а также сербское правление и реконституирование Македонии[1221]. Профессор института национальной истории М. Бошковский в своей книге выделил следующих главных действующих лиц средневековой истории Македонии: князь Хацон, князь Пребонд, князь Акамир, царь Самуил, царь Гаврил Радомир и царь Иван Владислав[1222].
Монументальное строительство, развернувшееся в Скопье в рамках проекта «Скопье — 2014» добавило наглядности размышлениям историков. По нашим наблюдениям, среди крупных памятников в столице РМ есть памятники св. Кириллу и Мефодию (две скульптурные группы), св. Клименту и Науму, императору Юстиниану I, Скандербегу, царям Самуилу и Стефану Душану. Среди небольших скульптурных работ те, что посвящены деятелям Средневековья, претендуют на второе место по численности. В открытом 18 октября 2014 г. Археологическом музее Македонии средневековая история богато представлена, хотя и уступает античной, а из 15 восковых фигур[1223] едва ли не половина представлена историческими личностями Средних веков.
