Моабитская тетрадь - [9]

Дорога б открылась, да горы встают.

Не горы — преграда, а орды врага,

Несметные орды пройти не дают.

На камень встает он и точит свой меч,

Пасется оседланный конь на лугу,

И ржет, и как будто зовет седока

Отмстить, отплатить, не остаться в долгу.

«Джигит, торопись, скоро солнце зайдет,

Туманом покроется луг голубой,

Тогда заблудиться недолго в лесу,

Тогда и пути не найти нам с тобой».

«Не бойся, мой конь, неизвестен мне страх.

Ночь — верный помощник — бежит по кустам,

И враг не узнает, что гонимся мы

В глубоких потемках за ним по пятам.

Скакун мой, недаром в туманной дали

Тоскливая песня любимой слышна:

К родному порогу победным путем

На ранней заре приведет нас она».

Сентябрь 1943

ОСУЖДЕННЫЙ

Приговор сегодня объявили:

К смертной казни он приговорен.

Только слезы, что в груди кипели,

Все иссякли… И не плачет он.

Тихо в камере… С ночного неба

Полная луна глядит, грустя.

А бедняга думает, что будет

Сиротой расти его дитя.

Сентябрь 1943

СОН В ТЮРЬМЕ

Дочурка мне привиделась во сне.

Пришла, пригладила мне чуб ручонкой,

«Ой, долго ты ходил!» — сказала мне,

И прямо в душу глянул взор ребенка.

От радости кружилась голова,

Я крошку обнимал, и сердце пело.

И думал я: так вот ты какова,

Любовь, тоска, достигшая предела!

Потом мы с ней цветочные моря

Переплывали, по лугам блуждая;

Светло и вольно разлилась заря,

И сладость жизни вновь познал тогда я.

Проснулся я. Как прежде, я в тюрьме,

И камера угрюмая всё та же,

И те же кандалы, и в полутьме

Всё то же горе ждет, стоит на страже.

Зачем я жизнью сны свои зову?

Зачем так мир уродует темница,

Что боль и горе мучат наяву,

А радость только снится?

Сентябрь 1943

ТЫ ЗАБУДЕШЬ

Жизнь моя перед тобою наземь

Упадет надломленным цветком.

Ты пройдешь, застигнута ненастьем,

Торопясь в уютный, теплый дом.

Ты забудешь, как под небом жарким

Тот цветок, что смяла на ходу, —

Так легко, так радостно, так ярко,

Так душисто цвел в твоем саду.

Ты забудешь, как на зорьке ранней

Он в окно твое глядел тайком,

Посылал тебе благоуханье

И кивал тебе под ветерком.

Ты забудешь, как в чудесный праздник,

В светлый день рожденья твоего,

На столе букет цветов прекрасных

Радужно возглавил торжество.

В день осенний с кем-то на свиданье

Ты пойдешь, тревожна и легка,

Не узнав, как велико страданье

Хрустнувшего под ногой цветка.

В теплом доме спрячешься от стужи

И окно закроешь на крючок.

А цветок лежит в холодной луже,

Навсегда забыт и одинок…

Чье-то сердце сгинет в день осенний,

Отпылав, исчезнет без следа.

А любовь, признанья, уверенья… —

Всё как есть забудешь навсегда.

Сентябрь 1943

ТЮРЕМНЫЙ СТРАЖ

Он ходит, сторожа мою тюрьму.

Две буквы «Э» блестят на рукавах.

Мне в сердце словно забивает гвоздь

Его тяжелый равномерный шаг.

Под этим взглядом стихло все вокруг —

Зрачки не упускают ничего.

Земля как будто охает под ним,

И солнце отвернулось от него.

Он вечно тут, пугающий урод,

Подручный смерти, варварства наймит,

Охранник рабства ходит у ворот,

Решетки и засовы сторожит.

Предсмертный вздох людской — его еда,

Захочет пить — он кровь и слезы пьет,

Сердца несчастных узников клюет, —

Стервятник только этим и живет.

Когда бы знала, сколько человек

Погибло в грязных лапах палача,

Земля не подняла б его вовек,

Лишило б солнце своего луча.

Сентябрь 1943

ПЕРЕД СУДОМ

Черчетский хан

Нас вывели — и казнь настанет скоро.

На пустыре нас выстроил конвой…

И чтоб не быть свидетелем позора,

Внезапно солнце скрылось за горой.

Не от росы влажна трава густая,

То, верно, слезы скорбные земли.

Расправы лютой видеть не желая,

Леса в туман клубящийся ушли.

Как холодно! Но ощутили ноги

Дыхание земли, что снизу шло;

Земля, как мать, за жизнь мою в тревоге

Дарила мне знакомое тепло.

Земля, не бойся: сердцем я спокоен,

Твое тепло я чувствую, храню.

Родное имя повторив, как воин

Я здесь умру за родину свою.

Вокруг стоят прислужники Черчета.

И кровь щекочет обонянье им!

Они не верят, что их песня спета,

Что не они, а мы их обвиним!

Пусть палачи с кровавыми глазами

Сейчас свои заносят топоры,

Мы знаем: правда всё равно за нами,

Враги лютуют только до поры.

Придет, придет день торжества свободы,

Меч правосудья покарает их.

Суровым будет приговор народа,

В него войдет и мой последний стих.

Сентябрь (?) 1943

КОСТЯНИКА

С поля милая пришла,

Спелых ягод принесла,

Я ж сказать ей не решаюсь,

Как любовь моя светла.

Угощает цветик мой

Костяникой в летний зной.

Но любимой губы слаще

Костяники полевой.

8 октября 1948

СОЛЕНАЯ РЫБА

Ты зачем к реке меня отправила,

Раз самой прийти желанья нет?

Ты зачем «люблю» сказать заставила,

Коль не говоришь «и я» в ответ?

Ты зачем вздыхала, как влюбленная,

Если и не думаешь гулять?

Рыбой кормишь ты зачем соленою,

Если мне воды не хочешь дать?

8 октября 1943

ГОРНАЯ РЕКА

Что так шумна, бурна,

Стремительна река,

Хоть здесь ее волна

В раскате широка?

О чем ревут валы

В кипенье седины?

То ль яростью полны,

То ль чем устрашены?

Утихнет вдруг, зальет

Окрестные луга

И ласково поет,

Плеща о берега.

То вновь среди теснин

Гремит о валуны,

Спеша в простор долин,

Бросает падуны.

Иль чьею волей злой

Встревожена вода,

Изменчива порой,

Стремительна всегда?

Не удержался я

И у реки спросил:

«Что ты шумишь, кипишь,

Поток смятенных сил?»

Ответила река:

«Свободою одной

Я грезила века

В темницах под землей.

В глубоких тайниках