Многоножка - [10]

* * *

В понедельник, освободившись от уроков, Тамара с портфелем на спине зашагала не домой, как обычно, а к остановке. Агату в этот день она в школе не встретила, и не готова была её встретить, потому что не была наверняка уверена, что её ждёт в «Стаккато». Для начала нужно было самой съездить и убедиться.

На припасённую мелочь она доехала до Сухоложской, где располагался «Стаккато» и, легко вспомнив дорогу к нему, быстро нашла почти закрывшийся театральный клуб.

На улице дул холодный осенний ветер, и было мёрзло, а внутри, между дверями, — тепло. Сделав глубокий вдох — раз двери открыты, значит, Света держит слово и помещение ещё не опечатали, — Тамара вошла в общий зал.

Наверное, он назывался общим?

— Я бы точно выступал против режима, — с причудливо-серьёзным лицом говорил высокий молодой человек с длинными (но не очень длинными) волосами и в очках, приложив одну руку ко рту, а локоть её уперев в собственное согнутое колено. Парень этот сидел на «скелете» тахты, который Тамара заметила ещё в прошлый раз. — Я был бы революционер.

Он говорил спокойно и мечтательно. С таким спокойствием, будто знал, что мечты его не сбудутся, и высказывал их просто так. Чтобы все знали, что в его голове.

— Ага, попробуй выступи — и тебя прищучили бы! — хмыкнув, осадил его другой парень, ниже его ростом, но шире в плечах, и с волосами покороче. И нос, и подбородок его были квадратными, а волосы на голове — того же цвета, что у его собеседника. — Какой ты всё-таки глупый, Костя Соломин!

«Почему он зовёт его по имени и фамилии?» — первым делом подумала Тамара, замерев на пороге. Её, пока не скрипнула дверь, не заметили.

«Глупый» Костя Соломин не обиделся, а сделал псевдострадающее лицо и возвёл глаза к небу.

— Ну чем же ты меня вообще слушал! Нюра, ну скажи ты нашему тупому Серёже, что можно было выступить против, просто никто не решался на революцию…

— Революции это плохо, — вынесла свой вердикт Нюра, сидящая на самом верху Гардеробуса с книжкой в руках. Она говорила еле слышно. Лицо у неё было улыбающееся и доброе, а волосы — длинные и прямые, спадающие на тонкий синий свитер.

— Ты знаешь кто? — вздохнул, обращаясь к ней, «глупый» Костя Соломин. — Ты детерминированная личность, вот ты кто.

Тот, кого назвали Серёжей, перевёл взгляд на звук закрывающейся двери и увидел Тамару.

Осмотрел её, взглянул на Стикер, потом снова на неё.

Тамара осторожно сняла шапку, тряхнув светлыми волосами.

— Привет.

Теперь взгляды всех ребят перескочили на неё.

— Тебе кого? — спросил Серёжа. У него был ровный голос, идущий прямо из горла, и татуировка на руке с часами. Сколько ему было лет?..

Тамара быстро нашла слова.

— Я… новый участник.

Ребята неуверенно переглянулись.

— Ты хочешь в театральный клуб? — уточнил Костя Соломин так, будто Тамара могла ошибиться.

— Тогда тебе нужно к Свете, наверное… — сказала ей Нюра, снова оторвавшись от книги.

— На самом деле, ловить тебе здесь особо нечего, — признался Серёжа, сунув руки в карманы. Видимо, решил идти ва-банк. — Здесь не проводится репетиций, на мероприятия нас больше не зовут…

— Тогда почему вы сами до сих пор здесь? — напрямую спросила Тамара.

Серёжа пожал плечами.

— Да просто время коротаем.

— Мне здесь нравится, — признался вслед за ним «глупый» Костя Соломин. — Тут своя атмосфера, можно поболтать и чай попить. А можно вообще не приходить, и никто слова не скажет.

— Мы просто учимся в одном классе, — пояснила Нюра с Гардеробуса. — Вот и ходим сюда посидеть после школы.

— А скоро его вообще закроют, — опять взял слово Серёжа. — Так что иди лучше ищи какой-нибудь другой клуб. Здесь — просто пародия на то, что было раньше.

— Света мне сказала то же самое, — ответила Тамара, снимая куртку и вешая её на крючок. Она осталась в белой школьной рубашке и тёплых спортивных штанах. — Вы — все, кто тут есть?

— Формально есть ещё один парень, — ответил Серёжа, видимо, бывший тут за главного (так как по большей части говорил именно он), — но он не с нами. Так что уже давно тут не появляется.

— Ясно, — Тамара кивнула.

Она прошла на середину комнаты, встав перед грудой театральных вещей, расставила ноги, обеими руками упираясь в поставленный перед собой Стикер, и произнесла на весь небольшой зал:

— Я хочу вступить и поставить здесь спектакль!..

Её энтузиазма никто из троицы не разделил. «Глупый» Костя махнул рукой, а Серёжа почесал шею и поморщился.

— Как бы помягче сказать…

— У тебя ничего не выйдет.

— Вчетвером — конечно не выйдет! — уверенно сказала Тамара. — Но я хочу привести ещё людей. И тогда всё получится!

— Ты откуда такой оптимисткой родилась? — удивился Костя Соломин, подняв брови. Он смотрел на неё удивлённо, а Серёжа — оценивающе. Они оба не верили.

— Набери хоть сотню людей — кто учить-то будет? — задал вопрос Серёжа, скрестив руки. Он спрашивал совсем не зло, и не с досадой, а по делу. По его лицу было видно, что он готов согласиться, если Тамара всё ему расскажет.

— И кто нас выступать пустит? И куда — спросил вслед за ним Костя Соломин.

— И ты-то сама кто и откуда? — спросила с Гардеробуса Нюра. Она единственная из всех смотрела на Тамару с неподдельным интересом.