Много на земле дорог - [65]
— Не знаю, как на других заводах, а у нас комсомол смирненький. Членские взносы платим, а чтоб заявить о себе добрым делом — так этого еще надо подождать.
— Вот в том-то и беда! А мне бы так хотелось, чтобы наша комсомольская организация была настоящей, чтобы все парни с полигона поняли, в чем красота жизни…
— Один, по-моему, уже понял… — с усмешкой сказал Слава.
— Кто?
— Недогадливая! А тот, который все время возле тебя…
— А! Иван Синицын! Он действительно неплохой парень. Руки золотые!
— Значит, нравится? — с ударением на последнем слове спросил Слава.
Надя пожала плечами:
— Как товарищ — нравится. А что?
Слава внимательно посмотрел ей в глаза и точно так же, как она, пожал плечами.
— Послушай, Слава, что я придумала. Хорошо бы несколько дней, не разлучаясь, побыть полигонцам с рабочими других цехов, чтобы они почувствовали интересы других, поняли, как нужно проводить свободное время. Что, если провести экскурсию в Ленинград? Бесплатную. И чтобы обязательно поехало побольше рабочих с полигона.
— А деньги?
— Деньги на металлоломе заработаем. Устроим воскресник, очистим от лома заводскую территорию. Его у нас очень много. Как ты думаешь, а?
— В теории здорово, а как на практике?
Он все время внимательно разглядывал Надю. Внешность ее на первый взгляд казалась самой заурядной: невысокая, тоненькая, с немного удлиненной талией, узкими плечами и высокой шеей, со светлыми пышными волосами, просто заплетенными в косу и уложенными на затылке. «Но почему же хочется на нее все время смотреть? В ее лице есть что-то особенное». И он понял: лицо ее все время как бы загорается изнутри, яркий, изменчивый румянец на щеках, горячие огоньки в глазах, то меркнущие, то снова загорающиеся.
— А ты, Слава, поможешь мне? — спросила Надя.
В этот момент дверь приоткрылась и показалась крупная голова Ильи Муромца.
— Надежда Васильевна, зайти или подождать в коридоре?
— Ну, заходи, заходи, Иван!
Слава засмеялся, встал и начал торопливо одеваться.
— Я помогу тебе. Можешь на меня рассчитывать, — сказал он и захлопнул за собой дверь.
4
В воскресенье утром комсомольцы собирались во дворе завода. Стоял легкий морозец, хрустел под ногами выпавший ночью снежок. За кранами и колоннами полигона на бледно-голубом небе всходило неяркое зимнее солнце. Как сказочные гномы, стояли под шапками снега маленькие елочки, поблескивая зеркальными снежинками.
Через проходную будку Надя вбежала в заводской двор и увидела Славу. Он шел по двору и приветствовал ее, размахивая рукой в большой кожаной рукавице.
— Здравствуй, Слава! Смотри-ка, небо сегодня под цвет твоих глаз! — озорно крикнула Надя и, заметив около клуба собравшихся комсомольцев, побежала туда.
Слава пошел вслед за нею.
Не доходя до клуба, она встретила Илью Муромца. Он давно уже видел девушку и поджидал ее.
— Я хоть и не комсомол, а хочу поработать. Не прогонишь, Надежда Васильевна? — спросил он, заглядывая в лицо Наде сверху вниз.
— Очень хорошо, Иван, что пришел! Кстати, тебе бы и в комсомол пора. — И она одарила парня улыбкой.
Возле клуба их догнал Слава. Надя заметила, что Иван покосился на Славу, и в его спокойном взгляде было что-то тяжелое и нелюдимое.
Около клуба уже шумела молодежь. Три девушки в обнимку пели частушки и лихо отплясывали, выбивая каблуками дробь на расчищенной от снега асфальтовой дорожке. Молодой паренек, отделившись от толпы, метко запускал снежками в девушек. Они взвизгивали, смеялись, но со своих мест не уходили. Над заводским двором то и дело разносился смех. Всем было весело и от хорошей компании, и оттого, что на улице ясно и солнечно, а главное — от избытка молодых, нерастраченных сил.
Для работы разделились на четыре бригады. Каждая получила свое место на территории двора.
Надя, Слава, Иван, работница дозировочного управления Воробьева и еще несколько ребят пошли к разгрузочным бункерам.
Слава шел впереди, двигая верткую одноколесную тачку. Еще вчера за линией заводской железной дороги он присмотрел груду лома.
— Скажи-ка, Надя, а когда мы поедем на экскурсию в Ленинград, завод остановится? Да? Ведь у нас почти все комсомольцы, — без умолку острила белозубая хорошенькая Воробьева.
— Глупые вопросы задаешь, Воробьева, — вдруг напустился на нее Илья Муромец. — И чего ты так вырядилась? — Иван покосился на цигейковую шубку Воробьевой и пожал плечами. — На полигон бы тебя. А то сидишь у своих пультов да кнопки нажимаешь. Тоже мне работа!
— А чем не работа? Не всем тяжести ворочать! — возмутилась Воробьева.
— А как тебя зовут-то? — не обижаясь на Воробьеву, спросил Иван.
— Клеопатра.
Иван фыркнул, сказал как отрезал:
— Ну вот и имя-то несуразное. Будем Клёпкой звать.
— Что?! — взвизгнула Воробьева, презрительно на него взглянув. — Нахальная ваша внешность, молодой человек!
— Но-но, не выражайся, — добродушно ответил Иван. — А то Надежда Васильевна меры примет, да такие, что не поздоровится.
Все рассмеялись.
— А что, разве неправду говорю? — не унимался Иван. — Кнопки нажимает и думает, что работу делает. А тут под открытым небом, вручную, за ту же зарплату…
— Ну чего ты, Иван, на нее ополчился? Она автоматикой овладела, — засмеялась Надя и шутливо пригрозила: — Смотри, будешь нападать на девушку — не полюбит.
«… Дверь открылась без предупреждения, и возникший в ее проеме Константин Карлович Данзас в расстегнутой верхней одежде, взволнованно проговорил прерывающимся голосом:– Наталья Николаевна! Не волнуйтесь. Все будет хорошо. Александр Сергеевич легко ранен…Она бросается в прихожую, ноги ее не держат. Прислоняется к стене и сквозь пелену уходящего сознания видит, как камердинер Никита несет Пушкина в кабинет, прижимая к себе, как ребенка. А распахнутая, сползающая шуба волочится по полу.– Будь спокойна. Ты ни в чем не виновна.
«… – Стой, ребята, стой! Межпланетный корабль! Упал на Косматом лугу. Слышали?.. Как землетрясение!Миша Домбаев, потный, с багровым от быстрого бега лицом и ошалевшими глазами, тяжело дыша, свалился на траву. Грязными руками он расстегивал на полинявшей рубахе разные по цвету и величине пуговицы и твердил, задыхаясь:– Еще неизвестно, с Марса или с Луны. На ядре череп и кости. Народищу уйма! И председатель и секретарь райкома…Ребята на поле побросали мешки и корзины и окружили товарища. Огурцы были забыты. Все смотрели на Мишу с любопытством и недоверием.
«Они ехали в метро, в троллейбусе, шли какими-то переулками. Она ничего не замечала, кроме Фридриха.– Ты представляешь, где мы? – с улыбкой наконец спросил он.– Нет. Я совершенно запуталась. И удивляюсь, как ты хорошо ориентируешься в Москве.– О! Я достаточно изучил этот путь.Они вошли в покосившиеся ворота. Облупившиеся стены старых домов окружали двор с четырех сторон.Фридрих пошел вперед. Соня едва поспевала за ним. Он остановился около двери, притронулся к ней рукой, не позвонил, не постучал, а просто притронулся, и она открылась.В дверях стоял Людвиг.Потом Соня смутно припоминала, что случилось.Ее сразу же охватил панический страх, сразу же, как только она увидела холодные глаза Людвига.
«… Степан Петрович не спеша выбил трубку о сапог, достал кисет и набил ее табаком.– Вот возьми, к примеру, растения, – начал Степан Петрович, срывая под деревом ландыш. – Росли они и двести и пятьсот лет назад. Не вмешайся человек, так и росли бы без пользы. А теперь ими человек лечится.– Вот этим? – спросил Федя, указывая на ландыш.– Этим самым. А спорынья, черника, богородская трава, ромашка! Да всех не перечтешь. А сколько есть еще не открытых лечебных трав!Степан Петрович повернулся к Федору, снял шляпу и, вытирая рукавом свитера лысину, сказал, понизив голос:– Вот, к примеру, свет-трава!..Тогда и услышал Федя впервые о свет-траве.
«… В первый момент Вера хотела спросить старуху, почему Елена не ходит в школу, но промолчала – старуха показалась ей немой. Переглянувшись с Федей, Вера нерешительно постучала в комнату.– Войдите, – послышался голос Елены.Вера переступила порог комнаты и снова почувствовала, как в ее душе против воли поднялось прежнее чувство неприязни к Елене. Федя вошел вслед за Верой. Он запнулся о порог и упал бы, если б не ухватился за спинку стула.Елена весело рассмеялась. Вера ждала, что она удивится и будет недовольна их появлением.
Повести о старшеклассниках и их любимых учителях. Действие происходит в наши дни в Сибири. Рисунки Н. Кравченко.
Пятеро мужчин и две женщины становятся жертвами кораблекрушения и оказываются на необитаемом острове, населенном слепыми птицами и гигантскими ящерицами. Лишенные воды, еды и надежды на спасение герои вынуждены противостоять не только приближающейся смерти, но и собственному прошлому, от которого они пытались сбежать и которое теперь преследует их в снах и галлюцинациях, почти неотличимых от реальности. Прослеживая путь, который каждый из них выберет перед лицом смерти, освещая самые темные уголки их душ, Стиг Дагерман (1923–1954) исследует природу чувства вины, страха и одиночества.
Книгу «Дорога сворачивает к нам» написал известный литовский писатель Миколас Слуцкис. Читателям знакомы многие книги этого автора. Для детей на русском языке были изданы его сборники рассказов: «Адомелис-часовой», «Аисты», «Великая борозда», «Маленький почтальон», «Как разбилось солнце». Большой отклик среди юных читателей получила повесть «Добрый дом», которая издавалась на русском языке три раза. Героиня новой повести М. Слуцкиса «Дорога сворачивает к нам» Мари́те живет в глухой деревушке, затерявшейся среди лесов и болот, вдали от большой дороги.
Впервые издаётся на русском языке одна из самых важных работ в творческом наследии знаменитого португальского поэта и писателя Мариу де Са-Карнейру (1890–1916) – его единственный роман «Признание Лусиу» (1914). Изысканная дружба двух декадентствующих литераторов, сохраняя всю свою сложную ментальность, удивительным образом эволюционирует в загадочный любовный треугольник. Усложнённая внутренняя композиция произведения, причудливый язык и стиль письма, преступление на почве страсти, «саморасследование» и необычное признание создают оригинальное повествование «топовой» литературы эпохи Модернизма.
Роман современного писателя из ГДР посвящен нелегкому ратному труду пограничников Национальной народной армии, в рядах которой молодые воины не только овладевают комплексом военных знаний, но и крепнут духовно, становясь настоящими патриотами первого в мире социалистического немецкого государства. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Роман «Чужие — близкие» рассказывает о судьбе подростка, попавшего в Узбекистан, во время войны, в трудовой военный тыл.Здесь, в жестоком времени войны, автор избирает такой поворот событий, когда труд воспринимается как наиболее важная опорная точка развития характеров героев. В романе за малым, скупым, сдержанным постоянно ощутимы огромные масштабы времени, красота человеческого деяния, сила заключенного в нем добра.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.