Мнимая смерть - [77]
Гума хрюкает, поворачивается и идет к двери.
— Ах да, — говорит он, берясь за ручку двери. — На одном была черная кожаная куртка. Иссиня-черная. С языками пламени сзади.
ППП. Пылающие Плохие Парни. Это наверняка они, думает Хеннинг. Он кивает и еще раз благодарит Гуму. Он смотрит на часы. Уже почти четверть второго. И вот чего Хеннинг совершенно не чувствует, так это усталости. Слишком много всего произошло, слишком многое ему предстоит обдумать.
Дверь за Гумой с грохотом закрывается. От этого звука квартира его кажется ужасающе пустой, словно Хеннинг находится в вакууме. Он берет швабру и прислоняет ее к входной двери ниже ручки. Если кто-нибудь попробует еще раз к нему вломиться, он услышит. Швабра немного задержит их, а ему удастся смыться.
Хеннинг находит под кроватью пожарную веревку и привязывает ее к тумбе телевизора. Один телевизор весит килограммов сорок, а если прибавить всякие диски и саму тумбу, то этого должно хватить, чтобы выдержать его вес, решает он. В последний раз, когда Хеннинг взвешивался, он весил семьдесят один килограмм. А сейчас, наверное, и того меньше.
Он садится на диван и устремляет взгляд в потолок. Свет он решает не включать. Если кто-то на улице следит за его квартирой, то он не узнает, что Хеннинг вернулся домой.
В его памяти всплывает бледное лицо Стефана. Надеюсь, он не будет являться мне по ночам, думает он. Но что может заставить семнадцатилетнего юношу свести счеты с жизнью? Если он действительно это сделал?
Эта внезапно появившаяся мысль заставляет его выпрямиться. Может ли это не быть самоубийством? Могло ли случиться так, что кто-то отнял у него жизнь и обставил все как самоубийство?
Нет. Но там лежал сценарий. Казалось даже, что он не просто лежит на столе, а намеренно выложен. Как будто кому-то хотелось, чтобы его заметили и прочитали открытую сцену. Наверняка это самоубийство, заключает он. Скорее всего, у Стефана в руках оказался сценарий, он его прочитал и разместил в комнате таким образом, чтобы тот стал посланием его родителям — или, скорее, его отцу. Посмотри, что ты заставил меня сделать. Теперь можешь наслаждаться жизнью.
Да. Наверняка все было именно так. Но тем не менее. Такое случалось с ним и прежде: путем долгих размышлений Хеннинг доходил до определенного логичного вывода, одновременно ощущая, как непонятный, но не сулящий ничего хорошего крючок сомнения крепко уцеплялся за что-то в его животе. Он шевелился не постоянно, а всего лишь время от времени, двигался внутри него, заставляя разбирать мозаику на отдельные детали, а потом составлять их другим способом.
Хеннинг не знает, почему это происходит, ведь ничто не указывает на то, что он ошибается, но, когда он начинает испытывать чувство легкого беспокойства, у него появляется отвратительное ощущение, что кусочки мозаики Стефана все-таки не очень хорошо подходят друг к другу.
Глава 57
На рассвете Хеннинг забывается коротким сном, а просыпается от гудения автомобиля под окнами. Хеннинг лежит на диване, предоставляя глазам возможность привыкнуть к свету в гостиной. Сейчас половина шестого. Он поднимается и бредет в кухню, выпивает стакан воды, берет с прикроватной тумбочки коробочку с лекарствами и выпивает две таблетки. Спички на месте, как обычно, но сегодня у Хеннинга нет сил вызывать воинов ада.
Ощущения такие, словно Хеннинг целую неделю пил не переставая. Он знает, что ему надо поесть, но мысль о том, что придется резать старый черствый хлеб и класть на него старый высохший сыр, вдохновляет не больше, чем мысль о том, чтобы позавтракать опилками.
Хеннинг думает о мужчинах, побывавших в его квартире. Что бы они сделали, если бы застали его дома? Было ли у них оружие? Совершили бы они попытку убить его?
Он отметает эту мысль. Ведь его там не было, и не было никакой стычки. Хеннинг плюет на завтрак и решает пойти на работу, несмотря на то что день только-только начался.
Спустя час он набирает номер Брогеланда. Следователь не будет спать больше нескольких часов, когда его дело развивается так бурно, а у Хеннинга есть вопросы, на которые ему надо немедленно получить ответы. После продолжительных звонков Брогеланд снимает трубку и отвечает заспанным голосом.
— Привет, Бьярне, это я, — говорит Хеннинг, оживленно и дружелюбно.
— Привет.
— Ты проснулся?
— Нет.
— Ты уже встал?
— Это как посмотреть.
— Ну как все вчера прошло?
— Это тоже как посмотреть.
— Что ты хочешь сказать?
Брогеланд не отвечает.
— Ты хочешь сказать, что это не самоубийство?
Он подвигается ближе к краю стула.
— Нет-нет, этого я не говорил. Все прошло хорошо, то есть мы хорошо поработали на месте преступления. О чем ты хотел со мной поговорить? Почему ты звонишь в такую рань?
Хеннинга немного охлаждает прямой и резкий тон Бьярне.
— Да вот я…
— У меня скоро встреча. И мне пора выходить. Так что если у тебя ничего срочного…
— В общем-то, есть срочное.
— Хорошо, тогда давай выкладывай.
Он делает маленькую паузу, чтобы собраться с мыслями.
— Мне нужно знать одну вещь.
— Нисколько не сомневаюсь.
— Переписывались ли Хенриэтте Хагерюп и Ингве Фолдвик по электронной почте, перед тем как она была убита?
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Как часто вы ловили себя на мысли, что делаете что-то неправильное? Что каждый поступок, что вы совершили за последний час или день, вызывал все больше вопросов и внутреннего сопротивления. Как часто вы могли уловить скольжение пресловутой «дорожки»? Еще недавний студент Вадим застает себя в долгах и с безрадостными перспективами. Поиски заработка приводят к знакомству с Михаилом и Николаем, которые готовы помочь на простых, но весьма странных условиях. Их мотивация не ясна, но так ли это важно, если ситуация под контролем и всегда можно остановиться?
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.
Александра никому не могла рассказать правду и выдать своего мужа. Однажды под Рождество Роман приехал домой с гостем, и они сразу направились в сауну. Александра поспешила вслед со свежими полотенцами и халатами. Из открытого окна клубился пар и были слышны голоса. Она застыла, как соляной столп и не могла сделать ни шага. Голос, поразивший её, Александра узнала бы среди тысячи других. И то, что обладатель этого голоса находился в их доме, говорил с Романом на равных, вышибло её из равновесия, заставило биться сердце учащённо.
Валентин Владимиров живет тихой семейной жизнью в небольшом городке. Но однажды семья Владимировых попадает в аварию. Жена и сын погибают, Валентин остается жив. Вскоре виновника аварии – сына известного бизнесмена – находят задушенным, а Владимиров исчезает из города. Через 12 лет из жизни таинственным образом начинают уходить те, кто был связан с ДТП. Поговаривают, что в городе завелась нечистая сила – привидение со светящимся глазами безжалостно расправляется со своими жертвами. За расследование берется честный инспектор Петров, но удастся ли ему распутать это дело?..
Если вы снимаете дачу в Турции, то, конечно, не ждете ничего, кроме моря, солнца и отдыха. И даже вообразить не можете, что столкнетесь с убийством. А турецкий сыщик, занятый рутинными делами в Измире, не предполагает, что очередное преступление коснется его собственной семьи и вынудит его общаться с иностранными туристами.Москвичка Лана, приехав с сестрой и ее сыном к Эгейскому морю, думает только о любви и ждет приезда своего возлюбленного, однако гибель знакомой нарушает безмятежное течение их отпуска.