Мне повезло - [55]
Однако через несколько дней выяснилось, что это был вертолет президента Бразилии, и ко мне явилась целая официальная делегация попросить — упаси Бог! — не поднимать шума…
Бразилия очень буйная страна. В Рио нашлась одна похожая на меня девушка. Шла она себе спокойно по улице, как вдруг на нее налетела толпа и сорвала с нее всю одежду.
В Японии меня поразила параноидальная страсть ее жителей к чистоте. Они постоянно, и притом все, что-то чистят и дезинфицируют.
Мы с Паскуале сидели однажды в ресторане и вместе с остальными что-то пили. Вдруг вошел небольшой отряд одетых во все белое, похожих на санитаров, людей, которые молча принялись все мыть и дезинфицировать…
Должна признаться, это тоже как-то страшновато. Нас, людей Запада, пугает превращение жизни в ритуал (высшее и самое важное проявление этой страсти — чайная церемония). В Японии это чувствуется во всем. В сущности, мистическая приверженность к чистоте — часть той же самой философии, философии все большего отрыва от жизни. Во всяком случае, у меня сложилось именно такое впечатление.
О Мексике сохранились самые чудесные воспоминания: какие краски, какие замечательные барочные церкви, народ…
А потом Куба. Самое яркое воспоминание о поездке на Кубу связано у меня с сумасшедшим пилотом самолета, на котором мы летели с Паскуале. Это был самолет внутренних линий. Не помню уж, откуда и куда мы летели. Пилот пришел в раж от моего присутствия и решил продемонстрировать мне все свое искусство — и так на протяжении всего полета. Мы с Паскуале были совершенно уверены, что погибнем.
На Кубе я посетила школы. И меня приятно поразило, что малышам там преподают старики: считается, что они умудрены знанием жизни. Старые люди преподают детям все, что знают и умеют сами, так что малыши приобретают удивительные навыки ручного труда и сами изготовляют себе игрушки. На наших глазах они делали даже футбольные мячи.
Сегодня с Кубы приходят очень печальные вести. Я видела ее бедность, можно сказать, потрогала ее собственными руками, но, когда мы там были, то есть в 1978 году, мне показалось, что кубинцам все же удается сочетать бедность с радостью жизни. Кубинский народ так красив! В том, 78-м году кубинки открыли в Гаване Дом женщины, где они собирались и все вместе умно и смело решали свои проблемы.
Но, пожалуй, самые милые, веселые и приятные воспоминания, связанные с моими путешествиями, подарила мне Швеция.
Я ездила туда на премьеру фильма «Мир цирка». Это был своего рода тур по странам Северной Европы: после посещения Норвегии и Дании мы приехали в Швецию. Мне стало жаль, что там не было снега, и я сказала об этом кому-то в отеле. На следующее утро к отелю подогнали несколько грузовиков снега и ссыпали его у самых дверей.
Вечером, после премьеры фильма, нам устроили коктейль. Я спустилась в холл в наряде от Нины Риччи, с шиньоном, изготовленным самим Александром, чтобы присоединиться к ждущей меня американской делегации. Все вместе мы направились к выходу. У дверей отеля стояла машина и кто-то, открыв дверцу, пригласил меня сесть. Я села и через минуту сообразила, что в машине находятся четверо шведских студентов — моих завзятых фанатов, которые осторожно, так, что волосок не упал у меня с головы, с веселыми шутками похитили меня, чтобы избавить от скучного приема, на который я направлялась, и повезли показывать город.
По правде говоря, это не совсем точное выражение «волосок не упал», потому что первым делом они со смехом и очень вежливо попросили меня распустить волосы, чтобы я обрела свой, столь милый их сердцу, девичий облик. Я выполнила их просьбу: меня и саму все это очень позабавило, позволило почувствовать себя такой же, как они. Потом я узнала, что на мой поиск была брошена целая армия полицейских, но мы сумели от них уйти. Ребята засыпали меня подарками. Я до сих пор храню тяжелый серебряный браслет — воспоминание о том необыкновенном и веселом вечере. По окончании туристской поездки по Стокгольму меня привезли к месту, где проходил прием и где я сразу же натянула на себя маску блестящей и скучной дамы.
А потом? Потом память переносит меня в Таиланд, воскрешая приятное чувство, с которым ты просыпаешься под звон колокольчиков проходящих мимо бонз, или возвращает в заледеневшую Эстонию. Помню — минута за минутой — наше путешествие по Амазонке на маленьких рыбачьих лодках. Там нас постоянно подстерегала опасность — бурные течения, стволы затонувших деревьев, дикие звери. И снова в памяти встают буйство и величие природы, тишина, непривычные звуки. Я уже говорила: я католичка, так как родилась в католической семье. Но молюсь я только своему Богу, а мой Бог — это природа, деревья, цветы, солнце, луна, звезды… И два самых прекрасных заката, какие я только видела в своей жизни: африканский, среди барханов пустыни, и австралийский, опять-таки в пустыне, где безбрежное небо словно втягивает в себя пустыню, сливаясь с ней в единой гигантской вспышке красного пламени.
У меня две, нет, три любви: моя родина, Париж и… Италия
Да здравствует Италия, несмотря ни на что! Несмотря на то что она так изменилась с тех пор, как я приехала туда впервые.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Русского писателя Александра Грина (1880–1932) называют «рыцарем мечты». О том, что в человеке живет неистребимая потребность в мечте и воплощении этой мечты повествуют его лучшие произведения – «Алые паруса», «Бегущая по волнам», «Блистающий мир». Александр Гриневский (это настоящая фамилия писателя) долго искал себя: был матросом на пароходе, лесорубом, золотоискателем, театральным переписчиком, служил в армии, занимался революционной деятельностью. Был сослан, но бежал и, возвратившись в Петербург под чужим именем, занялся литературной деятельностью.
«Жизнь моя, очень подвижная и разнообразная, как благодаря случайностям, так и вследствие врожденного желания постоянно видеть все новое и новое, протекла среди таких различных обстановок и такого множества разнообразных людей, что отрывки из моих воспоминаний могут заинтересовать читателя…».
Творчество Исаака Бабеля притягивает пристальное внимание не одного поколения специалистов. Лаконичные фразы произведений, за которыми стоят часы, а порой и дни титанической работы автора, их эмоциональность и драматизм до сих пор тревожат сердца и умы читателей. В своей уникальной работе исследователь Давид Розенсон рассматривает феномен личности Бабеля и его альтер-эго Лютова. Где заканчивается бабелевский дневник двадцатых годов и начинаются рассказы его персонажа Кирилла Лютова? Автобиографично ли творчество писателя? Как проявляется в его мировоззрении и работах еврейская тема, ее образность и символика? Кроме того, впервые на русском языке здесь представлен и проанализирован материал по следующим темам: как воспринимали Бабеля его современники в Палестине; что писала о нем в 20-х—30-х годах XX века ивритоязычная пресса; какое влияние оказал Исаак Бабель на современную израильскую литературу.
Туве Янссон — не только мама Муми-тролля, но и автор множества картин и иллюстраций, повестей и рассказов, песен и сценариев. Ее книги читают во всем мире, более чем на сорока языках. Туула Карьялайнен провела огромную исследовательскую работу и написала удивительную, прекрасно иллюстрированную биографию, в которой длинная и яркая жизнь Туве Янссон вплетена в историю XX века. Проведя огромную исследовательскую работу, Туула Карьялайнен написала большую и очень интересную книгу обо всем и обо всех, кого Туве Янссон любила в своей жизни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя Сергея Юрского прочно вошло в историю русской культуры XX века. Актер мирового уровня, самобытный режиссер, неподражаемый декламатор, талантливый писатель, он одним из немногих сумел запечатлеть свою эпоху в емком, энергичном повествовании. Книга «Игра в жизнь» – это не мемуары известного артиста. Это рассказ о XX веке и собственной судьбе, о семье и искусстве, разочаровании и надежде, границах между государствами и людьми, славе и бескорыстии. В этой документальной повести действуют многие известные персонажи, среди которых Г. Товстоногов, Ф. Раневская, О. Басилашвили, Е. Копелян, М. Данилов, А. Солженицын, а также разворачиваются исторические события, очевидцем которых был сам автор.
Книга воспоминаний великой певицы — яркий и эмоциональный рассказ о том, как ленинградская девочка, едва не погибшая от голода в блокаду, стала примадонной Большого театра; о встречах с Д. Д. Шостаковичем и Б. Бриттеном, Б. А. Покровским и А. Ш. Мелик-Пашаевым, С. Я. Лемешевым и И. С. Козловским, А. И. Солженицыным и А. Д. Сахаровым, Н. А. Булганиным и Е. А. Фурцевой; о триумфах и закулисных интригах; о высоком искусстве и жизненном предательстве. «Эту книга я должна была написать, — говорит певица. — В ней было мое спасение.
Агата Кристи — непревзойденный мастер детективного жанра, \"королева детектива\". Мы почти совсем ничего не знаем об этой женщине, о ее личной жизни, любви, страданиях, мечтах. Как удалось скромной англичанке, не связанной ни криминалом, ни с полицией, стать автором десятков произведений, в которых описаны самые изощренные преступления и не менее изощренные методы сыска? Откуда брались сюжеты ее повестей, пьес и рассказов, каждый из которых — шедевр детективного жанра? Эти загадки раскрываются в \"Автобиографии\" Агаты Кристи.
Книгу мемуаров «Эпилог» В.А. Каверин писал, не надеясь на ее публикацию. Как замечал автор, это «не просто воспоминания — это глубоко личная книга о теневой стороне нашей литературы», «о деформации таланта», о компромиссе с властью и о стремлении этому компромиссу противостоять. Воспоминания отмечены предельной откровенностью, глубиной самоанализа, тонким психологизмом.