mmmavro.org | День 117, Красота - [6]

Вот чёрт! – беспомощно подумал он. – Что же делать?

 – Вы попытайтесь осознать, Вячеслав Иванович, в чём именно состоит Ваша проблема! – терпеливо подсказал ему собеседник, с участием глядя на потерянного Грунина. – Соберитесь с мыслями.

 – В чём моя проблема,.. в чём моя проблема?.. – убитым голосом залопотал Грунин, пряча глаза. Ему было мучительно стыдно разговаривать о самом своём интимном, личном, сокровенном, об отношениях с женой! с каким-то совершенно посторонним, в сущности человеком – он вообще не любил всех этих публичных обсуждений, никогда этого не понимал! предпочитал сам, в одиночку справляться со своими бедами и трудностями – но, с другой стороны, какой же это человек? Если он действительно, как говорит... (Грунин украдкой покосился на... э-э... и тут же опять потупился.) Н-да... то какой же тут может быть стыд? Это же всё равно, что с самим Господом Богом разговаривать. Тайн нет.

 – Тайн нет! – Грунин задумчиво потёр подбородок. Он даже не заметил, что произнёс последнюю фразу вслух.

Собеседник ждал, он по-прежнему смотрел на Грунина с явным сочувствием. Словно жалел его. Хотя, может ли дьявол кого-нибудь жалеть?!.. Если он действительно дьявол.

А-а!.. чёрт!.. – Грунин наконец-то кое-как сосредоточился. Мысли в голове потекли хотя бы в едином направлении и пришли в относительный порядок. – А-а, чёрт! – вновь повторил про себя он. – Значится, так!.. Если это...

 – Время, время, Вячеслав Иванович! – негромко, но настойчиво поторопил его мужчина. В голосе его слышались уже нетерпеливые нотки. – Думайте быстрее! Без всяких "если".

 – Вы читаете мои мысли? – медленно спросил Грунин. Это его почему-то удивило.

Мужчина, не отвергая, лишь молча пожал плечами.

 – Понятно... – пробормотал Грунин, – Понятно... 

 – Вы так и будете теперь своё каждое слово повторять? – с весёлой иронией поинтересовался мужчина. – Или мы наконец начнём всё же беседовать?

 – Беседовать? – как эхо повторил вслед за собеседником Грунин. Соображал он всё-таки пока ещё с трудом.

Мужчина расхохотался.

 – Ладно! – снова чуть заметно сузил глаза он.

 В голове у Грунина словно вспыхнула на мгновенье ослепительная шаровая молния и тотчас же погасла. После чего мысли его обрели вдруг необыкновенную ясность и прозрачность. Теперь он всё совершенно отчётливо понимал. Он будто внезапно поумнел.

 – Ну, то-то же! – одобрительно заметил мужчина, внимательно наблюдавший за Груниным. – Ну, так что? Что Вы от меня хотите?

 – Я хочу, – Грунин с усилием облизал вдруг ставшие сухими губы и машинально потёр ладонью лоб. – Я хочу... Я сам не знаю, что я хочу! Но то, что сейчас есть – это ужасно! – он судорожно вздохнул и снова поднёс руку ко лбу. – Да, это ужасно!

 – А почему? – с любопытством осведомился мужчина. – Что Вам, собственно, не нравится? Вы же сами хотели...

 – Перестаньте! – с мукой в голосе перебил собеседника Грунин. – Всё Вы отлично понимаете!

 – Вы бы всё-таки пояснили?.. А, Вячеслав Иванович? – ласково предложил мужчина. – Так в чём дело-то?

Грунин угрюмо посмотрел на своего палача. Сатана это или не сатана, но говорить всё равно не хотелось. Душу наизнанку выворачивать. Произносить вслух то, в чём он даже и самому себе признаваться не решался. Даже в мыслях. Выбора однако не было.

 – Я... – нехотя начал Грунин и запнулся, с трудом подыскивая слова. – Я... Я...

Ему было одновременно и очень сложно: надо было постараться выразить невыразимое, озвучить все эти свои неясные и смутные эмоции и переживанья последних недель, месяцев, в которых он и сам ещё до конца не разобрался; передать их на обычном человеческом языке; а кроме того, в придачу ко всему, ещё и очень стыдно, словно приходилось обнажаться перед посторонним. Пусть это даже и сам Дьявол. Ах, ты!..

 – Нельзя постоянно общаться с людьми, которые лучше тебя, – наконец выдавил он из себя. – Начинаешь их ненавидеть, а себя презирать.

Дьявол понимающе усмехнулся. Грунин это заметил и уже с гораздо большим воодушевлением и жаром, гораздо более свободно продолжил. Слова вдруг полились из него сплошным потоком. Стыд исчез, и взамен появилась страстная потребность выговориться. Поделиться хоть с кем-то своей страшной, чудовищной ношей! Тем более, что этот кто-то тебя полностью понимает и, возможно, даже отчасти сочувствует.

И Грунин заговорил:

 – Да, да!.. Я раньше этого не сознавал... Точнее, не задумывался как-то... Да и к тому же!.. Нам с детства вбивали, со школьной скамьи: все люди братья, все равны... Чушь!!! Чушь, чушь, чушь! Чёрта лысого они равны!! (Дьявол опять усмехнулся. Но Грунин уже ничего вокруг не видел. Он говорил и говорил. Словно шлюзы какие-то в нём открылись.)

Чем они "равны"? Чем?! Что по две руки и по две ноги у каждого? Если кто-то умнее тебя, красивее, талантливее, то никуда от этого не денешься, хоть ты тресни! Можно сколько угодно пыжиться: "зато я!.." А что "ты"? Да ничего! Всё то же самое, что и у этого "кого-то", только он ещё к тому же тебя и умнее. Вот и всё. Вот голая правда жизни.

И это ещё в лучшем случае, что "то же самое". А он ведь ещё и богаче тебя может быть. В придачу к тому, что умнее. И красивее! Он ещё стихи может писать! Книги!! Он!.. Он!.. – Грунин задохнулся и некоторое время молча стоял, судорожно хватая ртом воздух. Дьявол ждал. Грунин наконец с трудом перевёл дух и снова обрёл способность говорить. –