Млечный путь - [30]

Нурания обратила внимание в первую очередь на карты и схемы дорог. Но увлеклась чтением и за несколько дней, пользуясь где словарем, где прибегая к помощи Валдиса, без особого труда одолела книжку. Вычитала из нее, что Бавария расположена на юге Германии, столица ее — Мюнхен. Название города происходит от слова «монах», и связано это с тем, что еще в средние века Мюнхен был одним из признанных центров католической церкви. В свое время здесь жили ученые Ом и Рентген, писатель Томас Манн, великие композиторы Моцарт, Штраус, Вагнер.

Кое-что всплыло в памяти Нурании из полузабытых школьных уроков истории. Кажется, в девятнадцатом году очень короткое время просуществовала Баварская советская республика, и еще раньше, в начале века, Ленин основал здесь, в Мюнхене, штаб «Искры». Конечно, этих сведений в путеводителе не было, и не могло быть, но не разило от него и тем смрадным духом шовинизма, которым удалось Гитлеру отравить сознание немцев. Книжка-то вышла до прихода фашистов к власти.

Подолгу рассматривала Нурания карты и схемы. Чуть севернее — Чехословакия, к востоку — Австрия. Куда, в какую сторону удобнее бежать? Вся Европа захвачена немцами. Если даже с трудом перейдешь границу самой Германии, все равно попадаешь в руки тем же немцам. Выходит, нет спасения?

Но так уж устроен человек, что даже у края бездны он надеется на улыбку судьбы. С завистью провожает Нурания пролетающих над усадьбой птиц, и вспоминаются ей ласковые, врачующие слова матери: «Терпи, доченька, вот увидишь, все будет хорошо. Бог только у шайтана отнял надежду, а человекам ее оставил...» Так она утешала, когда дочь мучилась своими детскими невзгодами — из-за плохой отметки в школе, ссоры с самой лучшей подругой или в дни скоротечной, с жаром и страшными снами, болезни. Да, да, не должна Нурания отчаиваться. Ведь не все немцы похожи на Марту. Наверное, немало и таких, как Сабина. Помогут, пожалеют. А уж когда граница останется позади, вовсе полегчает. Люди в тех странах сами изнывают под немцами, ненавидят Гитлера, а Нурания такая же, как они, несчастная жертва фашизма.

Мысль о том, что не все немцы — фашисты, придавала ей уверенность. Ведь она со школьных лет знает, что Германия — родина Маркса, Энгельса, Эрнста Тельмана. Есть здесь сильный, сознательный рабочий класс. Не может быть, чтобы всего за двадцать с небольшим лет напрочь угасла память о Баварской республике! Ведь еще живы те люди, что совершали революцию в девятнадцатом году. Им и сейчас не так уж много лет. Марта и ей подобные не в счет. Это отсталая часть народа...

Как и большинство своих соотечественников, она не знала, что фашисты беспощадно расправились с лучшими людьми Германии, что сознание народа сковал страх, отравила лживая пропаганда об избранности немецкой нации; подачки, посулы развратили людей. Неизвестно было Нурании и о том, какие немыслимые зверства творят фашисты на советской земле. Потому, словно позабыв, что именно немцы и причинили ей самой столько зла, отняли семью и свободу, лишили будущего, она уверяла себя: у простых людей Германии, рабочих и крестьян, найдет понимание, они помогут ей. К тому же в памяти живы слова Зарифа и других командиров: «Если фашисты осмелятся напасть на нас, немецкий рабочий класс поднимется на борьбу с ними». Да, народ здесь набирает силы, вот-вот возьмется за оружие и сбросит Гитлера...

Одежда и пища — вот что больше всего заботило Нуранию. Попробуй запастись едой на дорогу, ни сроки, ни расстояние которой не известны. У Марты не разживешься. Она держит все взаперти. Один выход — потихоньку откладывать впрок из той скудной пищи, в которой Марта и вовсе бы отказала ей, если бы не опасалась лишиться батрачки. С одеждой оказалось не так трудно. Нурания выстирала, заштопала тщательно свое пока еще не совсем потерявшее прежний вид платье.

План у нее был такой: во что бы то ни стало добраться до Дуная, перебраться через него в Чехословакию, а там — леса, горы... По схеме из путеводителя видно, что дорога неблизкая, километров сто пятьдесят, местность то ровная, то холмистая, покрытая кустарником, изрезанная оврагами, но большая ее часть, должно быть, обработана под посевы.

В последний момент Нуранию вдруг осенило: в первые два-три дня надо уйти как можно дальше от хутора. А как это сделать? Пешком далеко не уйдешь. Так, может быть, воспользоваться велосипедом, висящим в каменном амбаре на толстых железных костылях? Тогда попробуй догони Нуранию!

А вскоре и случай подвернулся удобный: на нарядной двухколесной таратайке, запряженной парой вороных, Марта отправилась в город. Понятно, Валдиса она забрала с собой. Присмотр за домом и батрачкой был поручен старому Генриху. Нурания мельком услышала слова хозяйки о том, что вернутся они поздно.

Еще до этого дня, улучив минуту, она успела снять велосипед с гвоздей и убедиться, что он в полном порядке. Только бы теперь обмануть старика и незаметно выскользнуть со двора. А у того свои заботы, и Нурания знает какие: Генриху нужно пиво.

Вот он сошел с крыльца, прошелся, почесываясь, к мрачным амбарам, от нечего делать потрогал замки на массивных дверях. И не выдержал, поманив пальцем, подозвал к себе Нуранию, подметавшую мощеный двор.