Младшая сестра - [40]

— Что ж, звоните. Я просто задержался у вас по пути к совершению самоубийства, — ответил я.

Лагарди протянул руку к телефону, но, словно притянутая магнитом, она снова перекочевала к разрезальному ножу с серебряной ручкой. Доктор опять взял его в руки. Казалось, он не может оставить нож в покое.

— Им можно убить человека, — заметил я.

— И очень легко, — подтвердил он, чуть улыбнувшись.

— Стоит только ударить сзади в шею, прямо в сплетение нервных центров под выпуклостью затылка.

— Для этого удобнее нож для колки льда, — сказал Лагарди. — Особенно с коротким и острым лезвием. Если вы не попадете точно в нервное сплетение, то не причините большого вреда.

— Значит, для этого требуются специальные медицинские знания?

Я достал неизменную пачку «Кэмела» и вытащил сигарету.

Лагарди продолжал печально улыбаться. В его улыбке не было страха.

— Знания не помешают, — мягко ответил он. — Но любой сообразительный человек может усвоить эту технику за десять минут.

— Оррин Куэст два года учился в медицинском, — проронил я.

— Я уже говорил вам, что не знаю этого человека.

— Да, помню. Но я не поверил вам.

Он пожал плечами. Его взгляд был прикован к острию ножа.

— Мы сидим и по-приятельски болтаем, — сказал я, — как будто у нас нет других дел, как будто к ночи мы не очутимся в тюрьме.

Доктор удивленно поднял брови.

— Вы — потому, что Клаузен назвал вас по имени, — продолжал я. — И возможно, вы были последним человеком, с которым он разговаривал. Я — потому, что за последние тридцать шесть часов натворил столько дел, что мне не удастся выйти сухим из воды. Тут есть все: сокрытие улик, и сокрытие информации, и то, что я постоянно натыкаюсь на трупы, и то, что я не явился, смиренно сняв шляпу, к этим славным неподкупным копам в Бэй-сити. О, я увяз по уши в этом деле. Но сегодня в воздухе носится что-то странное, и я рискну и наплюю на все свои грехи. А может быть, я просто влюблен. Ну ладно, мне на все наплевать.

— Должно быть, вы пьяны, — сказал доктор.

— Только от запаха духов «Шанель» № 5, от поцелуев, от бледного сияния красивых женских ножек и насмешливого вызова в синих глазах. Как видите, от вполне невинных вещей.

У Лагарди стал еще более печальный вид.

— Женщины страшно расслабляют человека, не правда ли? — сказал он.

— А что за тип был этот Клаузен? — вернул я его к интересующей меня теме.

— Безнадежный алкоголик. Вы, наверное, знаете, что из себя представляют такие типы: без конца пьют и совсем не едят. Мало-помалу недостаточность витаминов ускоряет появление симптомов белой горячки. Им может помочь только одно. — Лагарди повернулся и взглянул на стерилизатор. — Уколы, уколы и уколы. Из-за этого я чувствую себя подонком. Я ведь окончил Сорбонну, а работаю в грязном городишке среди грязных людей.

— Почему?

— Потому что много лет назад в одном городе кое-что произошло… Не расспрашивайте меня, мистер Марлоу.

— Клаузен назвал вас по имени.

— Это обычная манера людей определенного класса.

— Только и всего?

— Да, только и всего.

— Значит, полиция побеспокоила вас не из-за Клаузена. Вы просто боитесь того, что произошло много лет назад в, другом городе. Может, это была любовь?

— Любовь?

Он медленно просмаковал это слово, но оно вызвало у него всего лишь легкую горькую усмешку. Она была словно запах пороха, оставшийся в воздухе после выстрела.

Доктор пожал плечами, взял коробку сигарет и подвинул мне.

— Может быть, и не любовь, — сказал я. — Я просто пытаюсь прочесть ваши мысли. Вот передо мной сидите вы, выпускник Сорбонны, практикующий в жалком городишке. Что забросило вас сюда? Что у вас общего с таким типом, как Клаузен? Какая вина привела вас сюда, доктор? Наркотики, аборты? А может, вы были врачом гангстерской банды в каком-либо западном городе?

— Например?

— Например, в Кливленде.

— Дикое предположение.

— Возможно, — согласился я. — Приходится гадать и ожидать, когда что-то произойдет. Я часто ошибаюсь, но это чисто профессиональное заболевание, если можно так выразиться. Если хотите, я познакомлю вас с ходом своих мыслей.

— Слушаю.

Лагарди снова взял нож и поставил его вертикально, острием на стол.

— Вы были знакомы с Клаузеном, — начал я. — Он был умело заколот в шею ножом для колки льда. Это произошло в то время, когда я находился в том доме на втором этаже и разговаривал с мошенником, неким Хиксом. Он поспешил убраться оттуда, выдрав из регистрационной книги лист с именем Оррина Куэста. Позже, в тот же день, Хикса закололи тоже ножом для колки льда, в одном из отелей Лос-Анджелеса. Его комнату обыскали, но ничего не нашли. Мне повезло больше: я нашел то, что искали другие. Предположение первое: Клаузен и Хикс были убиты одним человеком, но, возможно, по разным причинам. Хикса убили, потому что он влез в чужой рэкет, а Клаузена из-за того, что он был трепливым пьяницей и мог знать убийцу Хикса. Ну как, пока убедительно?

— Меня это совершенно не интересует, — ответил Лагарди.

— Однако вы слушаете. Полагаю, по причине хорошего воспитания. О'кей. Итак, что же я нашел? Фотографию одной кинозвезды, завтракающей в определенный день в одном голливудском ресторане, в обществе его владельца, в недавнем прошлом, вероятно, кливлендского гангстера. В тот день формально этот гангстер сидел в тюрьме, а его партнера и соперника по банде застрелили на Франклин авеню.