Дом находился на Оливен-стрит, вблизи Шестой авеню. Тротуар перед фасадом был выложен белыми и черными резиновыми плитками.
Я прошел через аркаду с магазинами, торгующими предметами роскоши, в большой красно-золотой вестибюль. Компания «Гиллерлейн» занимала апартаменты на седьмом этаже, с окнами по фасаду. Двери были из двойного хрустального стекла, с металлической окантовкой под платину. Пол приемной устилал китайский ковер, стены матово отсвечивали серебряной краской.
Здесь стояла модная угловая мебель, на темных подставках остро поблескивали сюрреалистические скульптуры, а в углу располагалась огромная трехгранная витрина с образцами изделий фирмы.
На выступах, островках и ступеньках из блестящего зеркального стекла разместились всевозможные флаконы с духами и фантастически изваянные амфоры, какие только могло создать воображение художника. Здесь были выставлены кремы и одеколоны, мыло и пудра на любой случай и для любого времени года.
Стройные высокие флаконы с духами выглядели так, словно были готовы разлететься от одного дуновения. Фарфоровые сосуды пастельных тонов, украшенные большими шелковыми бантами, напоминали маленьких девочек на уроке танцев.
Но венцом всего было нечто, заключенное в простой флакон цвета светлого янтаря. Он стоял просторно, в центре, прямо на уровне глаз и был снабжен этикеткой «Гиллерлейн-Регаль» — «королева духов». Так должен был выглядеть предмет высшего вожделения. Капелька таких духов на мочку уха — и подобающие этому аромату розовые жемчуга сами упадут на вас, словно летний дождь…
В дальнем углу у небольшого, огороженного решеткой коммутатора сидела миловидная блондинка. Рядом с дверью за гладким письменным столом помещалась стройная темноволосая красавица. Судя по изящной табличке над ее головой, это была мисс Адриенн Фромсет.
Из-под серо-стального жакета выглядывала темно-синяя блузка с голубым галстуком мужского покроя. Из нагрудного кармашка виднелся уголок носового платка, настолько острый, что им, вероятно, можно было бы резать хлеб.
Единственным украшением служил браслет в виде цепочки. Темные волосы, разделенные прямым пробором, падали на плечи свободными, но тщательно уложенными волнами. У нее была гладкая кожа цвета слоновой кости и холодные темные глаза, которые, вероятно, в соответствующее время и в соответствующем месте могли выглядеть и потеплее.
Я положил на ее письменный стол свою визитную карточку (обычную, без изображения маленького пистолета в верхнем углу) и спросил, не сможет ли мистер Деррис Кингсли принять меня.
Она взглянула на карточку.
— Вам назначено?
— Нет.
— Без предварительной договоренности встретиться с мистером Кинглси очень трудно.
Я не стал спорить.
— По какому вы делу, мистер Марлоу?
— По личному.
— Полагаю, вы — знакомый мистера Кингсли?
— Пожалуй, нет. Может быть, ему и приходилось слышать обо мне. Скажите ему, что я от лейтенанта Мак-Ги.
— А вы уверены, что мистер Кингсли знаком с лейтенантом Мак-Ги?
Она положила мою карточку рядом со стопкой писем. Потом важно откинулась на стуле и начала постукивать по крышке стола маленьким золотым карандашиком.
Я не удержался и рассмеялся. Блондинка за коммутатором навострила ушки, стараясь подавить улыбку. Изящная и грациозная, но какая-то неуверенная, она походила на новую кошечку в доме, где кошек не очень-то жалуют.
— Надеюсь, что знаком, — ответил я. — Может быть, самое простое — спросить об этом его самого?
Мисс Фромсет начала что-то писать, с трудом сдерживая желание запустить в меня своим золотым карандашиком. Потом, не поднимая глаз, сказала:
— У мистера Кингсли совещание. Я передам ему вашу карточку, как только для этого представится возможность.
Я поблагодарил, отошел от ее стола и уселся в кресло из кожи и никелированного металла. Оно оказалось значительно удобнее, чем обещал его внешний вид. Время шло, и надо всей этой сценой опустилось молчание. Никто не входил и не выходил. Элегантный карандашик мисс Фромсет скользил по бумагам. Из угла время от времени доносился приглушенный голос белокурой кошечки и щелканье ее коммутатора.
Я закурил и подтянул к своему креслу пепельницу на высокой ножке.
Минуты проходили на цыпочках, прижав палец к губам. Я осмотрелся. Вообще-то по обстановке нельзя делать никаких выводов. Может быть, эта компания загребает миллионы, а возможно, что в кабинете управляющего сейчас сидит судебный исполнитель, придвинув стул поближе к сейфу.
Через полчаса — я успел истребить три-четыре сигареты — дверь рядом со столом мисс Фромсет открылась, и вышли два улыбающихся господина. Третий придерживал перед ними дверь и тоже улыбался. Они сердечно потрясли друг другу руки, потом первые два прошли через приемную к выходу. Хозяин уронил с лица улыбку и немедленно принял такой недоступный вид, словно вообще никогда в жизни не улыбался. Это был долговязый молодой человек в сером костюме, с выражением на лице, говорившим: «Знайте, я не потерплю никаких глупостей!»
— Звонил кто-нибудь? — спросил он резким начальственным тоном.
Мисс Фромсет ответила нежным голоском:
— Нет, но вас дожидается мистер Марлоу. Ему необходимо с вами поговорить. От лейтенанта Мак-Ги. По личному делу.
