Митра - [49]

— Я просто удивлен! — произнес Вильям. — Это почти приглашение сотрудничать с немцами! Это что, идея господина Ганса Бахмана?

Марта рассмеялась. Обняла Вильяма, поцеловала.

— Глупенький! Ты же знаешь, что я принадлежу тебе, и ты должен быть моим. Я хочу, чтобы мы уехали в Америку, Как можно дальше от всего этого. Я не хочу слышать о войнах, хочу иметь дом и ребенка. Нашего ребенка, слышишь?

— Нам не удастся убежать от войны. Чтобы освободиться от нее, необходимо ее уничтожить.

— Уничтожить войну?

— Да, моя милая. Мы должны бороться до конца.

— Но как? — беспомощно вздохнула Марта.

— Следует принять предложение Ганса, любимая.

— Что? Выйти за него замуж? Ты серьезно? — От удивления Марта застыла.

— Мы не можем отказаться от такого важного источника информации, как Бахман. Послушай, я не циник. Знаю, что тебе это будет очень больно. Поверь, мне это еще тяжелее. Но твоя самоотверженность может в будущем спасти жизни миллионов твоих соотечественников. И не только их.

Марта истерически расхохоталась. Затем смех перешел в с трудом сдерживаемые всхлипывания.

— Ты самый заурядный, циничный лакей! — выкрикнула она. — Именно лакей! А я-то, идиотка, воображала себе бог знает что… Борец за свободу Ирландии, романтик, поэт, ценитель Востока, влюбленный в иранку до такой степени, что расходится со своей английской женой, рассказывает сказки о совместном выезде в Америку, рисует картины счастливой жизни в Калифорнии… И во все это я слепо верила. Играла в шпионку, ведь это так просто. Ты с самого начала составил этот сценарий! Я… ох… ты ноль, ноль!

Она уже не могла сдерживаться, по ее щекам потекли слезы. Марта встала и направилась к выходу. Вильям попробовал остановить ее:

— Послушай, маленькая моя…

Марта резко повернулась. Лицо ее стало холодным, каменным. Это уже не была очаровательная, кроткая девушка. Сейчас она была похожа на тигрицу.

— Маленькой и миленькой я буду уже не для тебя, — процедила она сквозь зубы. — Завтра я стану женой твоего врага. Да! Я выйду замуж за Ганса. Он красив, любит меня и знает, чего хочет. За ним будущее, он станет большим человеком. Когда немцы станут хозяевами в этой стране, такой муж мне пригодится. Только не пытайся меня шантажировать, иначе пожалеешь! — И, прежде чем Вильям смог что-нибудь сказать, она вышла, громко хлопнув дверью.

* * *

Маргит ежедневно приходила в больницу к отцу. Целыми часами она просиживала у его постели. Пыталась говорить с ним, заставить сделать хоть небольшое движение, произнести хотя бы одно слово. Она не могла поверить, но состояние здоровья барона не сулило ни малейшего улучшения. Скорее наоборот, с каждым днем ему становилось все хуже. Карл фон Витгенштейн совершенно не реагировал на боль, не узнавал собственной дочери, находился в совершенном оцепенении.

А Маргит подсознательно чувствовала, что от нее что-то скрывают. Но что и кто? Как произошел этот случай с укусом ядовитой змеи? Действительно ли это была случайность? Эти и иные сомнения не давали ей покоя. Даже ночью она не могла избавиться от тяжелых мыслей и дурных предчувствий.

Маргит очень любила отца. Счастливое детство навсегда осталось у нее в памяти. Она воспитывалась в поместьях родителей в Восточной Пруссии и в Польше, где барон и познакомился с ее матерью. После смерти первой жены отец посвящал маленькой Маргит каждую свободную минуту, стараясь своей любовью и постоянным вниманием заменить ей мать. Второе супружество отца дочь перенесла очень болезненно. Поначалу она втайне ненавидела Элен. Ей было тогда четырнадцать лет, и она ревновала отца. Ей не хотелось делить любовь самого близкого ей человека с чужой для нее, несколько черствой по природе женщиной. Однако Элен тактом и правильно выбранной по отношению к падчерице линией поведения понемногу завоевала ее симпатию. Потом супруги уехали в Иран. Маргит после школы решила изучать медицину — профессию врача она считала своим призванием.

Появление Ширин она восприняла уже с пониманием взрослой женщины. Хотя она очень мало знала молодую иранку, относилась к ней как к подруге и не стала препятствовать третьему супружеству барона.

Теперь же, по возвращении из Африки, Маргит постоянно чувствовала в доме сгустившуюся, как бы предгрозовую, атмосферу.

Беседы с Августом, Кристиной и Гансом Бахманом не прояснили обстоятельств загадочной болезни ее отца. Она многократно возвращалась к этому. Тщательно анализировала малейшие крупицы информации о жизни барона до болезни, еще и еще раз пыталась осмыслить произошедшие в резиденции Витгенштейнов события… Бахман отделывался общими фразами и отсылал ее к доктору Шмидту. Маргит сразу почувствовала не только отсутствие откровенности в поведении Ганса, но даже и скрытую враждебность, тем более что он с нескрываемым неудовольствием воспринял ее преждевременный приезд в Шираз. Отношения с Кристиной, которая уже чувствовала себя хозяйкой в мраморном дворце, было трудно назвать даже хорошими. Только дядя Август старался сохранить внешние признаки семейной сердечности, но ведь это были всего лишь внешние признаки…

Директор больницы принял Маргит очень вежливо, но официально: предоставил, исчерпывающую информацию о результатах отравления, ознакомил с историей болезни пациента, но ничуть не помог в решении мучившей ее загадки. Маргит не доверяла доктору Шмидту. Может быть, инстинктивно, потому что он непорядочно поступил с доктором Иоахимом?