Мистер Кон исследует "русский дух" - [3]

«Ревнитель истины» умолк. 11 лет спустя, в 1883 г., англичанин Седли Тэйлор, не разобравшись в существе дела, повторил попытку фон Брентано и, конечно, с прежним успехом. «Результатом всего этого профессорского похода, — вспоминал Энгельс, — растянувшегося на два десятилетия и захватившего две великие страны, было то, что никто уже более не осмеливался затронуть литературную добросовестность Маркса»[14].

Даже непримиримые враги марксизма вынуждены признать эту необыкновенную добросовестность Маркса, особенно, если учесть громадный объем его трудов. Они могли сколько угодно говорить об «ошибочности» теории марксизма, о том, что марксизм «устарел», но мало кому из них приходило в голову усомниться в чистоте научной совести Маркса.

Недаром говорят, что великие события истории имеют обыкновение повторяться пусть не в своем прежнем виде, то хотя бы в виде фарса. Правда, в данном случае само «великое событие» — поход Брентано — Тэйлора против автора «Капитала» — уже весьма смахивало на фарс. Теперь этот профессорский фарс воспроизводится, так сказать, «в квадрате»: на защиту «объективной истины» против «догматического» марксизма выступает профессор-фальсификатор, знамя профессора фон Брентано подхватывает человек, сам вполне заслуживающий специального труда под названием «Как цитирует Ганс Кон!»

Но напрасно мы будем искать в буржуазной литературе статей на подобную тему. Напротив, творения «великого историка» встречаются, как правило, потоками приветствий. Кону выражают благодарность за «высокое качество его полезных книг», за «мастерски осуществленный отбор источников, беспристрастные комментарии и интерпретации», за «широту знаний и искусство ясного изложения сложных тем», рецензенты даже уверяют, что книги профессора предоставляют наконец-то информацию, «необходимую для выработки разумной политики».

Разумеется, убеждать семидесятилетнего профессора «с мировым именем» и его коллег в том, что нехорошо лгать, было бы и наивно и слишком поздно. Но книги профессора — не только его личное дело. Они выходят в свет, читаются и рекламируются. Идеи Кона являются общими, типичными для десятков и сотен буржуазных «специалистов по России», коны — явление социального порядка, коны служат вполне определенной политике.

Вот почему стоящие вне настоящей науки «труды» конов требуют научного анализа. И чтобы решать задачу их разоблачения, приходится, к сожалению, заниматься таким неблагодарным делом, как их разбор.

ГЛАВА 1 ТЕОРИЯ НАЦИОНАЛИЗМА Г. КОНА

Противопоставление Запада Востоку

Добросовестность или недобросовестность — отнюдь не просто личное качество ученого. Отточия Ганса Кона — это лишь методика, так сказать, технические приемы его «научной» работы. Но методика и «техника» являются производным от методологических и социальных воззрений.

Какова же методология Ганса Кона? Она отличается исключительной простотой. Решающим фактором исторического развития в новое время профессор считает национализм. Возник национализм-де на берегах Атлантического океана вместе с английским торговым «средним классом», затем распространился на Восток. Теперь это — сила, действующая в масштабах всего мира, представляющая множество изменчивых и самых разнообразных форм. Первоначально национализм, согласно Кону, воплощал права индивида по отношению к собственному государству, нёс «блага конституционных свобод». В Англии, колыбели национализма, его можно было наблюдать, так сказать, в первозданной либеральной чистоте. Чем дальше от Англии, тем больше его природу извращал восточный «традиционализм». Западный национализм-де нёс миру дух терпимости, компромисса, гуманности, уважение к правам других народов, восточные традиции якобы консервировали всюду дух насилия, нетерпимость, национальный «эгоцентризм». Национализм на Востоке перестал быть «носителем индивидуальной свободы, он возвел в культ коллективную власть». Так под влиянием «крайних» восточных традиций, по мнению Кона, возникли пангерманизм, панславизм и паназиатизм. «Подобно двум другим великим пандвижениям XX столетия — пангерманизму и панславизму, паназиатизм полностью порвал с западной либеральной традицией и выродился в тоталитаризм»[15].

В конце концов к западному «либеральному» и восточному «тоталитарному» национализму Кон сводит все многообразие национальных движений, все оттенки национальных идей, традиций и культур[16]. Внутренние социальные изменения, происходившие в той или иной стране, не меняли присущего ей от века единого «духа нации»; добродетели или грехи предков фатально определяли характер потомков; Запад оставался Западом, Восток — Востоком. Столкновение «либерального» Запада с «тоталитарным» Востоком — ось всей новой истории, подкладка всех событий и в наши дни.

В основе своей «теория» Кона[17]не нова: родилась она вместе с колонизацией Востока, уже в прошлом веке стали крылатыми слова трубадура британских колонизаторов Киплинга: «О, Запад есть Запад, Восток есть Восток и с места они не сойдут, пока не предстанет Небо с Землей на страшный господень суд».

К тому же далеко не один Кон защищает этот отживший миф в наши дни. Прежним империалистам он был нужен для «обоснования» колонизации Востока, нынешним — еще более для борьбы с национально-освободительным движением, для клеветы на социализм. Но если не блещет ни новизной, ни оригинальностью тематика Кона, то по крайней мере по «фундаментальности» ее разработки Кон в прошлом и настоящем «западной науки» вряд ли имеет равных себе. Еще бы, в перспективе борьбы «двух» форм национализма рассмотрена им вся (!) история цивилизации, начиная от древних иудеев и греков и кончая последними событиями наших дней.