Мистер Ивнинг - [14]
Эдна вернулась на кухню — глаза красные, носовой платок крепко зажат в правой руке, опаловое ожерелье сбилось набок.
— Это мать миссис Эвелин, Гелвей. Она умерла. И так скоро после того, как муж миссис Эвелин умер, ты ведь знаешь.
Гелвей пробормотал слова соболезнования, сожаления, которые Эдна не слышала, поскольку старалась уловить любой звук, способный добраться через качающуюся дверь.
Спохватившись, она заговорила:
— Да ты ведь и не притронулся к торту, Гелвей… — она взглянула на него чуть ли не с упреком.
— Ее родная мать умерла. — произнес Гелвей, с трудом поборов смущение.
Но Эдна смотрела на торт.
— Можно будет завернуть остатки, Гелвей, и ты скушаешь его дома, там у тебя появится аппетит. — Она попыталась его утешить, но сама теперь плакала так сильно, что вся дрожала. — Такие вещи происходят внезапно, — ей удалось произнести это безликим тоном, словно она читала напечатанный на машинке список поручений. — Совершенно без всякого предупреждения, вот как у нас. Словно небо обрушилось на землю.
Эдна работала у миссис Эвелин много лет. Она всегда носила маленькие передники. Казалось, она ничем не занимается, только ходит из кухни в прихожую или гостиную и тут же возвращается в исходную точку. Сегодня, руководя детским праздником, она беспрестанно бродила кругами и смотрела сверху вниз на каждого ребенка, так что впору было усомниться, есть ли толк от столь бурных движений. И все же без нее миссис Эвелин не смогла бы управиться с таким большим домом, — так говорили люди. И именно Эдна Грубер первая убедила миссис Эвелин, что Гелвей — человек обязательный и безукоризненно надежный. И именно Эдна Грубер всегда настаивала на том, что нужно пригласить Гелвея, если не находилось никого, кто мог бы выполнить какую-то трудную, а зачастую неприятную и грязную работу.
— Так что, Гелвей, я второй торт целиком отправлю тебе, вот только отыщу подходящую коробку.
Садовник поднялся, так и не съев ни крошки. Он произнес несколько слов и, услышав, как они вылетают из его собственных уст, удивился, точно буквы возникали перед ним, начертанные в воздухе:
— Мне очень жаль… сочувствую ее горю… Смерть матери… это самая тяжкая потеря.
Затем он услышал стук захлопнувшейся за его спиной двери. Птицы угомонились, на западе застыли багряные облака, и вечерняя звезда плыла над темнейшей их грядой — золотистая, точно головы веселящихся детей. Садовник перекрестился.
Он постоял в большом зеленом дворе мистера Тейта, любуясь травой, которую он сделал красивой для мультимиллионера: сохранил ее живость, но привел в порядок. С наступлением сумерек поднялся ветер, и открывшиеся вечером цветы источали первый нежный аромат, в котором преобладало благоухание ночной красавицы. На земле возле магнолии что-то блеснуло. Он подошел поближе. Это были ножницы для стрижки овец, которыми он подрезал косматую траву возле деревьев и кустов, большие клумбы и изгородь. Внезапно, оступившись в потемках, садовник жутко порезал ножницами большой палец. Он двинулся прочь, подволакивая ногу, словно распорол не руку, а ступню. Хлынувшая кровь отвлекла его от печальных раздумий. Прежде чем войти в огромный дом мистера Тейта, он оставил окровавленные ножницы в мастерской, потом тихо зашел на кухню, сел на обычное место за длинным сосновым столом, разыскал несколько ненужных льняных салфеток и принялся делать перевязку. Потом вспомнил, что рану следует стерилизовать. Он поискал йод, но в аптечке его не оказалось. Тогда он промыл трепетную плоть раны густым желтым мылом. Сделал повязку и застыл, погрузившись в раздумья.
Пришла ночь. На улице кузнечики и сверчки слились в головокружительном хоре, а от голосов древесных квакш и одной птички, повторяющей все ту же ноту в совсем уж далекой тьме, чувства садовника оцепенели.
Гелвей знал, кто принесет торт — сам именинник. И Руперт будет стоять и смотреть, пока садовник не съест кусок. Губы Гелвея пересохли, точно посыпанные песком. Посланец добросердечной миссис Эвелин уже идет с тортом по тропинке, кусочки гравия поднимаются и падают под его шагами. Руперту нравилось находиться рядом с Гелвеем, если представлялся случай, и, как и его мать, мальчик любил что-нибудь дарить садовнику: то монеты, то рубашки, а теперь вот вечернее лакомство. Ему нравилось трогать Гелвея — так он, наверное, трогал бы лошадь. Порой Руперт взирал на коричневые мускулистые руки ямайского слуги с искренним недоумением.
На заднем крыльце послышались шаги, раздался неуверенный, но громкий стук.
Руперт Эвелин, которому сегодня исполнилось тринадцать, держал коробку в вытянутых руках. Садовник принял угощение немедля, чуть склонил голову и сразу вытащил торт — нетронутый, если не считать куска, который Эдна Грубер отрезала для него в доме: кусок этот, в толстой вощеной бумаге, лежал отдельно от торта, к которому больше никто не прикасался. Гелвей тяжело опустился на стул, все так же склонив голову над подношением. Ему очень смущало безмолвное удивление Руперта: глаза мальчика были прикованы к нему, а не к торту, хотя в полутьме кухни чернокожий слуга растворился в тенях, и только светлая рубашка и полотняные брюки выдавали его присутствие.
Впервые на русском языке роман, которым восхищались Теннесси Уильямс, Пол Боулз, Лэнгстон Хьюз, Дороти Паркер и Энгус Уилсон. Джеймс Парди (1914–2009) остается самым загадочным американским прозаиком современности, каждую книгу которого, по словам Фрэнсиса Кинга, «озаряет радиоактивная частица гения».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Престарелая, но прекрасная наследница нефтяного состояния уговаривает истекающего кровью чернокожего юношу следить за объектом ее желаний — девяностолетним Илайджей Трашем, актером ослепительной красоты. Однако прекрасный Илайджа любит только одно существо — своего немого правнука. Впервые на русском языке — сюрреалистический роман великого американского прозаика.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
Опубликованная в 1909 году и впервые выходящая в русском переводе знаменитая книга Гертруды Стайн ознаменовала начало эпохи смелых экспериментов с литературной формой и языком. Истории трех женщин из Бриджпойнта вдохновлены идеями художников-модернистов. В нелинейном повествовании о Доброй Анне читатель заметит влияние Сезанна, дружба Стайн с Пикассо вдохновила свободный синтаксис и открытую сексуальность повести о Меланкте, влияние Матисса ощутимо в «Тихой Лене».Книги Гертруды Стайн — это произведения не только литературы, но и живописи, слова, точно краски, ложатся на холст, все элементы которого равноправны.
Лаура (Колетт Пеньо, 1903-1938) - одна из самых ярких нонконформисток французской литературы XX столетия. Она была сексуальной рабыней берлинского садиста, любовницей лидера французских коммунистов Бориса Суварина и писателя Бориса Пильняка, с которым познакомилась, отправившись изучать коммунизм в СССР. Сблизившись с философом Жоржем Батаем, Лаура стала соучастницей необыкновенной религиозно-чувственной мистерии, сравнимой с той "божественной комедией", что разыгрывалась между Терезой Авильской и Иоанном Креста, но отличной от нее тем, что святость достигалась не умерщвлением плоти, а отчаянным низвержением в бездны сладострастия.
«Процесс Жиля де Рэ» — исторический труд, над которым французский философ Жорж Батай (1897–1962.) работал в последние годы своей жизни. Фигура, которую выбрал для изучения Батай, широко известна: маршал Франции Жиль де Рэ, соратник Жанны д'Арк, был обвинен в многочисленных убийствах детей и поклонении дьяволу и казнен в 1440 году. Судьба Жиля де Рэ стала материалом для фольклора (его считают прообразом злодея из сказок о Синей Бороде), в конце XIX века вдохновляла декадентов, однако до Батая было немного попыток исследовать ее с точки зрения исторической науки.