— Личинки покупают рыболовы, мистер Ходди. Любители-рыболовы. По всей стране тысячи и тысячи рыболовов каждый уикэнд отправляются на реки рыбачить, и всем им нужны личинки, и все они готовы платить за них хорошие деньги. Пройдите в воскресенье вдоль реки, где угодно, хотя бы вдоль Марлоу, и вы увидите, что берега буквально облеплены рыбаками. Они сидят друг на друге, просто облепив оба берега.
— Эти люди не покупают личинок. Они идут на зады своего садового участка и накапывают червей.
— Вот тут-то вы и не правы, мистер Ходди, если позволите мне это заметить. Тут вы абсолютно не правы. Им нужны личинки, а не черви.
— В таком случае они обзаведутся собственными личинками.
— Они не хотят, чтобы у них были собственные личинки. Только представьте, мистер Ходди, вот вы в субботу после полудня собираетесь на рыбалку, а по почте приходит прекрасная чистенькая банка с личинками, и вы бросаете её в сумку и идёте на рыбалку. И у вас не болит голова о том, чтобы накопать червей или раздобыть личинок, когда их доставляют прямо к вашему порогу за шиллинг или два, ведь так?
— А могу я спросить, как вы собираетесь развернуть вашу фабрику личинок? — Когда он произносил слово «личинок», казалось, что он выплёвывает горькую косточку.
— Простейшее дело в мире — развернуть фабрику личинок. — Клод набирался уверенности и входил во вкус своего дела.
— Всё что нужно, так это пару старых банок из-под масла и несколько кусков тухлого мяса или овечью голову; и вы кладёте их в банки, и на этом всё. Мухи сделают остальное.
Взгляни Клод на физиономию мистера Ходди в тот момент, он бы, вероятно, остановился.
— Конечно, всё не так легко, как звучит. Следующее, что вам необходимо сделать, — посадить личинок на специальную диету. Отруби и молоко. И потом, когда они станут большими и откормленными, вы помещаете их в пинтовые банки и рассылаете вашим клиентам. Они пойдут по пяти шиллингов за пинту. Пять шиллингов за пинту! — воскликнул он, хлопая по коленям. — Вы только представьте себе это, мистер Ходди! А крупная муха, говорят, свободно отложит на двадцать пинтовых банок!
Он перевёл дух, но только затем, чтобы выстроить мысли в боевом порядке, так как теперь ничто ему не мешало.
— И тут наступает следующий этап, мистер Ходди. Хорошая фабрика личинок не только разводит обычные личинки, вы же знаете… но надо учитывать, что у каждого рыболова свои пристрастия. Личинки — вещь повсеместная, как и черви-пескожилы. Некоторые рыболовы не хотят ничего, кроме пескожилов. И конечно, существуют личинки разных цветов. Обычные личинки белые, но вы путём откармливания особой пищей придаёте им различные цвета. Так? Одни красные, другие зелёные, третьи чёрные, и вы даже сможете получить голубых, если будете знать, чем их кормить. Самая большая трудность в этом деле получение именно голубых личинок, мистер Ходди.
Клод остановился перевести дух. Перед ним было видение — то самое видение, которое сопровождало все его мечты о богатстве — огромная фабрика с высокими трубами, сотни счастливых рабочих движутся единым Потоком сквозь широкие Железные ворота, и сам Клод, сидящий в своём роскошном офисе и управляющий спокойно и с блестящей уверенностью.
— Люди с мозгами уже заинтересовались этим дельцем, — продолжал он. Поэтому требуется рывок, чтобы не остаться ни с чем. Это и есть секрет большого бизнеса — выстрелить быстрее других, мистер Ходди.
Клэрис, Ада и отец сидели абсолютно неподвижно, глядя прямо перед собой. Никто из них не двинулся и не произнёс ни слова. Только Клода несло.
— Как только вы увидели, что ваши личинки копошатся, вы их отправляйте. Личинки должны шевелиться. Пока они не пришли в движение, они не дозрели. Ясно? И когда мы действительно возьмёмся за дело, когда мы сколотим небольшой капиталец, вот тогда уж поставим несколько теплиц.
Другая пауза, и Клод потёр свой подбородок.
— Теперь, я полагаю, вам интересно, для чего же на фабрике личинок теплицы. Что ж — я расскажу вам. Это для мух зимой, понимаете? Это самое важное — как следует позаботиться о наших мухах зимой.
— Я полагаю, хватит, Каббедж, — вдруг сказал мистер Ходди.
Клод взглянул на мистера Ходди и какой-то миг читал выражение на его физиономии. Оно обдавало ледяным холодом.
— Я больше не хочу ничего слушать об этом, — сказал мистер Ходди.
— Всё, чего я хочу, мистер Ходди, — воскликнул Клод, — это дать вашей маленькой девочке всё, что она пожелает. Это всё, о чём я думаю день и ночь, мистер Ходди.
— Тогда предел моих надежд в том, чтобы вы смогли сделать это без помощи личинок.
— Папа! — взволнованно воскликнула Клэрис. Я бы попросила тебя не говорить так с Клодом.
— Извините, мисс, но я буду говорить так, как мне хочется.
— Я думаю, мне пора, — сказал Клод. — Спокойной ночи.
