Миссия иезуитов в Китае - [8]
Пережитое и описанное Поло было настолько непривычным, что общая реакция на книгу варьировалась от бешеного энтузиазма до резкого недоверия. Современники обвиняли его в преувеличениях и дали прозвище «Il Мilоnе» из-за слабости, которую он испытывал к нулям, а в XIX в. вся книга была воспринята как мистификация. Отношение к заслугам Марко Поло — бытописателя Китая разноречиво. Например, среди интересных объектов, отмеченных другими средневековыми путешественниками, но оставшимися незамеченными Марко Поло, были Великая Китайская стена, чай как напиток, бинтование ног, печать и особенности китайского письма, что представляется весьма странным упущением для лица, полагавшего себя хорошим лингвистом, овладевшим четырьмя языками, имевшими хождение в этой части света.
Китай виделся Марко Поло купеческим раем, где царит материальное благополучие; как мы увидим, подобный взгляд разделяли многие ранние путешественники в Китай. Читатель книги Поло может заметить, что любимое прилагательное Марко — «Великий». Будучи родом из небольшого Венецианского государства, Поло был глубоко потрясен количеством, величиной и процветанием китайских городов, и неудивительно, что его описание порой грешило некоторыми преувеличениями. Например, в описании Ханчжоу сказано, что это город «вне всякого сомнения прекраснейший и благороднейший в мире», город, занимающий сотню миль по компасу, в котором стоит двенадцать тысяч каменных мостов, большей частью настолько просторных, что под ними мог бы пройти большой флот. Не стоит забывать, что в описании Марко Поло многие аспекты были подтверждены современными китайскими источниками, которые описывают жизнь в городе в подробнейших деталях, что же до преувеличений, то приходится согласиться с мнением, что подобные неточности явились реакцией, выражающей изумление путешественника с Запада, обнаружившего, что коммерческая активность в стране на Востоке гораздо интенсивнее, чем в знакомых ему Генуе или Венеции того же времени.
Рассказ о стране огромного материального благосостояния под управлением богатейшего императора, обладающего наиболее полной властью из всех доселе известных деспотов в мире, не получил немедленного и широко распространенного признания, и мы не располагаем сведениями о большом количестве ссылок на Марко Поло, относящихся к его времени.
Хотя богатство и процветание страны являются основными впечатлениями от Китая, прочитывающимися на страницах книги Поло, портрет Великого хана также является весьма важным и интересным сюжетом. Монголов часто изображали ордой варваров, и на этом фоне Хубилай описан Марко Поло как вполне цивилизованная личность. Его внушительные гаремы и грандиозные выезды на охоту могут, конечно, не удовлетворять нашим представлениям о цивилизации, однако, без сомнения, все эти признаки пышного двора отражают роскошную картину амбиций и идеалов многих средневековых владетелей. Более того, Великий хан даже наделен похвальной долей интереса к христианству. Этот интерес особенно ценен для нас в связи с дальнейшим развитием событий и проповедью христианства миссионерами[29]. Марко Поло писал, что Хубилай «рассматривает христианство как вернейшую и лучшую из религий, потому что он полагает, что она не требует от верующего ничего, что не преисполнено добра и святости»[30]. Автор добавляет, что если бы Папа Римский действительно послал людей, чтобы проповедовать нашу веру среди подданных Великого хана, то тот, вне всякого сомнения, стал бы христианином, ибо достоверно известно, что более всех он сам желал быть обращенным.
На самом деле желание европейцев видеть монгольских правителей в столь благоприятном свете в то время имело минимум общего с благородной идеей поделиться идеями и идеалами. Напротив, можно было бы напрямую вывести это желание из элементарного инстинкта самосохранения, подсказывавшего европейцам, что монголы были вовсе не такими варварами, как они опасались. Стремительное распространение монгольских полчищ в первой половине XIII в. навело ужас на всю Европу. Оценивая быстрое завоевание и оккупацию Венгрии всего за год с небольшим и превращение христианской России в подобие провинции Монгольской империи, главы западноевропейских стран отдавали себе отчет в той угрозе, которую представляла экспансия монгол самому существованию их государств.
Поначалу знамения нельзя было назвать неблагоприятными. В 1245 г. Папа Иннокентий IV снарядил миссию с целью разведать, насколько велика была угрожавшая опасность. Задача требовала физического напряжения, чтобы преодолеть длительное, опасное и лишенное всяческого комфорта путешествие, равно как и особого мужества противостоять "варварской" жестокости народов, в чьи земли собирались проникнуть миссионеры. Для достижения столь многосложной задачи Папа выбрал Иоанна Плано Карпины, 65-летнего францисканца, который ничего не знал как о странах и языках народов, через земли которых ему приходилось бы путешествовать, так и о подробностях собственного путешествия, за исключением, пожалуй, дурной репутации тех людей, с которыми ему придется иметь дело. Испытав ужасные трудности на пути к цели своего путешествия и обратно, не имея при себе практически никаких припасов, вооруженный лишь верой и в сопровождении всего лишь одного компаньона, Бенедикта Пола, он получил уникальную привилегию быть представленным на Великом съезде недалеко от Каракорума, где хан Гуюк был объявлен и возведен на трон Великого хана. Путешественники вернулись к Папе с письмом от нового хана. В этом доныне уцелевшем послании говорится, что успех завоеваний, осуществленных монголами, доказывает наличие у них божественной поддержки. Гуюк требовал подчинения Папы.
