Миссис Ингланд - [8]

Я ощутила легкую досаду: она все-таки не забыла.

– Нет, – помотала головой я.

– Если помните, я наблюдала за ходом экзамена, сидя в лекционном зале. Через некоторое время одна из абитуриенток уронила карандаш. И он выкатился почти к доске. Вы, не раздумывая, поднялись со своего места и подали девушке упавший карандаш. Вы прошли к задним партам, чтобы найти владелицу и вернуть ей пропажу, пожертвовав собственным экзаменационным временем. Еще не читая ваши ответы, я знала: вы достойны здесь учиться!

– Потому что я подняла карандаш? – удивилась я.

– Больше всего дети нуждаются в доброте, заботе и терпении. Будущую няню можно этим качествам научить, однако лучше, если они заложены с самого рождения. Когда мы беседовали после экзамена, я убедилась, что вы обладаете не только этими качествами, но и… – Сим прищурилась, подыскивая нужное слово, – целеустремленностью. Вы отчаянно хотели здесь учиться. Пожалуй, больше, чем любая другая абитуриентка на моей памяти. У вас есть жизненный опыт, няня Мэй, который для воспитания детей гораздо важнее образованности. Поверьте, гораздо важнее, чем способность пересказать поэму «Энох Арден».

Меня в очередной раз поразила способность директора помнить все до мельчайших деталей и видеть человека насквозь.

– Я думала, что Энох Арден – это премьер-министр. Я так и написала, – призналась я.

– Помню. – Едва заметная улыбка тронула уголок рта Сим, и атмосфера в кабинете немного разрядилась. – Вы уверены насчет Йоркшира? Как только я напишу миссис Ингланд, обратного пути не будет. Напоминаю: няни, которые трижды не справились, лишаются членства в колледже.

Я расправила плечи и твердо посмотрела директору в глаза.

– Я больше не подведу вас, мисс Симпсон. Даю слово.

– Очень хорошо. Я напишу миссис Ингланд, когда вернусь.

– По-моему, это идеальная семья, – сказала я, стараясь звучать уверенно.

– Идеальных семей не бывает, – с сухим смешком заметила Сим.

«Дорогая Элси!

Пишу тебе из Норланда, сидя на своей прежней кровати. Так странно снова оказаться здесь… Впрочем, несмотря на теплые воспоминания, мне уже не терпится поскорее уехать. Моя спальня, олицетворение христианской воздержанности, совершенно не изменилась: все те же страшные бежево-коричневые обои, шаткую половицу возле гардероба так и не починили, треснувшую каминную плитку тоже.

Я с детства привыкла делить комнату с маленькими детьми, которые быстро засыпают и иногда плачут. И совсем забыла, каково это, когда на соседней кровати твоя ровесница полночи читает с включенной лампой, а потом говорит с тобой шепотом в темноте. Мою соседку по комнате зовут няня Бэнфорд, днем она работает в детском отделении больницы. Возвращается поздно, но мы несколько раз мило побеседовали.

Я жду, пока выяснится, дадут ли мне новое назначение в семью в Йоркшире. Если это произойдет, в следующий раз напишу оттуда. Пожалуйста, помолись за меня! И не забудь сохранить мой адрес в надежном месте, когда придет письмо.

С Рэдлеттами я расставалась с тяжелым сердцем: они обходились со мной очень хорошо, и я успела к ним привязаться.

Надеюсь, ты продолжаешь учебу! Пожалуйста, передавай мой сердечный привет мальчикам и скажи маме, что я вышлю ей сентябрьское жалованье, как только его получу.

С любовью,

Руби»

В течение следующих нескольких дней все было устроено. Я нарочно не распаковывала вещи, дабы не создавать у окружающих, да и у себя самой, ложное впечатление, будто мой визит на Пембридж-сквер может затянуться. Кроме того, няня Дженкинс оставила в ящиках кое-какие свои вещи: полупустую коробочку с грушевыми монпансье, два или три запылившихся носовых платка и пустую тетрадь. Днем я отсиживалась в комнате или бродила по улицам, наблюдая, как листва на деревьях постепенно становится желтой, золотистой, карамельной. Тем временем мои рекомендации были высланы, билеты на поезд заказаны, а вещи выстираны и выглажены. Доктор, прислонив к моей спине стетоскоп, предупредил о влажном климате севера и дыме из труб ткацкой фабрики.

Утром, перед отъездом, я умылась, надела форму и позавтракала. Затем в последний раз заправила кровать, хотя знала, что не успеет на нее опуститься и пылинка, как горничная снимет постельное белье. У забора ждал кеб, и, спускаясь по лестнице, я смущенно смотрела на делегацию провожающих в вестибюле. Там стояла Сим с парой студенток, а также сама миссис Уорд, которая ласково взяла меня за руку и пожелала счастливого пути. Я ужасно стеснялась, так как не привыкла находиться в центре внимания, тем не менее успела заметить восхищенные взгляды выпускниц, которым не терпелось покинуть эти стены и начать самостоятельную жизнь.

Водитель захлопнул за мной дверцу кеба, и я, помахав скромной группе на крыльце, отодвинулась от окошка, мучимая жаждой и вспотевшая от волнения.

Автомобиль мчался на восток по Бэйсуотер-роуд, а я не могла избавиться от ощущения, что еду не в ту сторону – как будто стрелки на часах стали крутиться назад. Больше не будет походов в театр с другими нянями, не будет испеченных Эллен коржиков. Я вспомнила, что оставила в кресле экземпляр Woman’s Signal, который дочитала лишь до половины. За окном, словно жуки, медленно ползли вплотную друг к другу блестящие черные кареты, пестрела яркая реклама какао, мыла, горчицы, сменялись разные магазины и уличные торговцы, цветочницы, подметальщики перекрестков, чистильщики обуви… Первое время меня поражало огромное количество работавших на улицах детей, но постепенно они стали частью городского пейзажа и казались иным биологическим видом (что конечно же не так), в отличие от своих пухлых, розовощеких ровесников, за которыми присматривала я и мои коллеги-няни.