Миссис Ингланд - [9]

На дорогах, соединяющих разные концы города, образовались заторы, и от всех вокруг веяло раздражением и жаром. Когда кеб затормозил у вокзала Кингс-кросс, до отправления поезда оставалось лишь двадцать минут. Я расплатилась за поездку и дала водителю на чай, не преминув в очередной раз отметить горькую иронию судьбы: кто бы сорил деньгами!

Вокзал с головокружительно высоким арочным потолком напоминал гигантский стеклянный шар, заполненный паровозным дымом. Уточнив номер платформы, я стала пробиваться сквозь толпу. Я чуть не расплавилась от жары, пока добралась до пустого купе во втором классе. Мне хотелось поскорее открыть окно, как только поезд отъедет от окутанной дымом крытой платформы, и я начала нетерпеливо обмахиваться перчатками. Через пару минут раздался свисток кондуктора. Двери вагона с грохотом закрылись. Послышался мощный гудок, и поезд, набирая скорость, покатился по рельсам с утробой, полной угля, и «глазом», устремленным на север.

Глава 3

Далекий гудок паровоза вырвал меня из дремы. В Йоркшир мы прибыли уже ночью, в потолочной лампе болтались остатки керосина, которых едва хватало, чтобы давать свет. Еще несколько часов назад в Лондоне стоял жаркий летний день; теперь сквозь неплотно закрытое окно в купе пробирался холод, а стекло покрылось узорами дождя. Все еще в полусне я оглянулась, ожидая увидеть Элси с леденцом во рту, отца, смотрящего в окно, но потом сообразила, где нахожусь, и поняла, что поезд остановился.

Я проверила, в кармане ли кошелек, и спешно отправилась на поиски кондуктора. Когда я в Лидсе пересела на этот паровоз, он был набит битком. Со мной в купе ехала семья с тремя детьми. Сейчас вагон опустел, и я забеспокоилась, не проспала ли свою остановку. Кондуктор сообщил, что мне выходить на следующей. Разом нахлынули страх и облегчение, трепет и радость.

Я подняла с пола книгу, которую выронила во сне, и стала приводить себя в порядок. Вглядываясь в смутное отражение в темном окне, поправила выбившиеся пряди волос и завязала ленты накидки.

Через пять минут поезд остановился. Снаружи царила кромешная тьма, словно мы въехали в туннель. Кроме меня, никто не высаживался, и, проходя сквозь вагоны, я заметила, что все они пусты. В обоих концах платформы тускло светили два фонаря, наверное, отчаявшись преодолеть ночной мрак. Хотя дождь прекратился, воздух, плотный и сырой, напоминал сохнущее на морозе белье. Раздался свисток главного кондуктора, и поезд, грохоча вагонами, медленно отъехал от станции.

Я окинула взором платформу: ни души. С противоположной стороны от путей находилось здание станции. Вход освещался множеством фонарей, имелась даже контора носильщика. Я взяла саквояж, готовясь пробираться через рельсы, как вдруг услышала торопливые шаги. Под платформой был проход, и кто-то уже поднимался сюда по пандусу. Передо мной возник мужчина: сначала показался котелок, затем веселое лицо с темными усами и, наконец, элегантное черное пальто и зеленый жилет с изящной золотой цепочкой. Крупные пальцы сжимали ручку фонаря, который незнакомец поднял повыше. Он производил впечатление добродушного хозяина гостиницы. При виде меня этот высокий, крепко сложенный мужчина радостно улыбнулся.

– Няня Мэй! – Он произнес мое имя с такой уверенностью и простотой, словно мы встречались раньше.

Я опустила на землю саквояж и шагнула ближе, чтобы поздороваться. Незнакомец сильно сжал мою руку и энергично затряс ее, глядя на меня своими черными, блестящими, как драгоценные камни, глазами.

– Да, – кивнула я. – Рада знакомству.

– Тысяча извинений за опоздание! Лошади пришлось менять подкову, и Бродли… Впрочем, неважно! Главное, я здесь, и сейчас мы поедем к нам. Позвольте поднести ваш багаж. Давайте-ка мне ваши вещи. Кстати, как прошла поездка? Надеюсь, хорошо? – тараторил он, не переставая трясти мою руку.

Наконец я вытащила свою ладонь, и мы спустились в проход, едва освещаемый тусклыми лампами. Лучи фонаря в руке моего провожатого периодически выхватывали из тьмы рекламные плакаты на стенах.

– Поездка прошла хорошо. Благодарю вас, – ответила я. – Вы кучер?

– Ха! – Громкий возглас эхом отразился от темных стен. – Боже правый, нет! Я не успел представиться. Чарльз Ингланд!

– Мне ужасно неловко, мистер Ингланд, – пролепетала я, сгорая от стыда. – Я не сообразила.

– Ничего страшного, няня Мэй, – прогудел мистер Ингланд. Моя оплошность искренне его позабавила.

Я проследовала за ним мимо закрытой билетной кассы во двор, где ждала карета, в которую был запряжен черный с белыми пятнами конь.

– Это Чибис. И, пожалуйста, полюбуйтесь его новыми подковами, а не то он страшно обидится.

Мистер Ингланд ласково похлопал коня по шее и, открыв дверцу экипажа, забросил туда мой саквояж, словно пушинку. Я поблагодарила его и забралась внутрь. Карета покачнулась, когда мистер Ингланд лихо взлетел на козлы, а я кляла себя на чем свет стоит за досадную ошибку. Кучер! Что он обо мне подумает?! Наверняка, что большей дуры не встречал. И теперь эта дура будет заботиться о его детях!

Я оправила платье и отодвинула шторку, однако за окном царил непроглядный мрак. Разглядывая просторную, дорогую карету с кожаными сиденьями, я задумалась, почему Ингланды не завели кучера. Почему меня встречал сам хозяин? У них же есть прислуга? Надеюсь, от меня не ждут дополнительной помощи по дому сверх того, что я в силах сделать, в одиночку присматривая за четырьмя подопечными и поддерживая детскую в чистоте? В любом случае я собиралась решить все вопросы с хозяйкой по прибытии на место.