Миссис Хемингуэй - [9]
Логика в приглашении Файф была, но довольно путаная. В Париже Хэдли ясно видела, насколько тяготит Эрнеста эта жизнь втроем и как ему неловко. После длинных апрельских дней, проведенных в компании жены и любовницы, Эрнест каждый вечер набрасывался на Хэдли диким зверем, словно смог наконец оценить все ее достоинства в сравнении с пустым блеском Файф. Та была богатой, яркой и утонченной, но Эрнесту нужна была жена, а не манекенщица. Добившись признания Джинни, Хэдли попросила его все уладить – но хотя на тему был наложен мораторий, не сомневалась, что роман продолжается.
А потому Хэдли решила, что ей удастся положить конец этой связи, вновь сведя вместе всех троих: в конце концов Эрнест не выдержит напряжения, и они с ним опять станут парой. В Антибе Файф не сможет вытащить его на соблазнительные прогулки, вроде тех, парижских, по Новому мосту. Но, с другой стороны, Эрнест окажется лишен и прогулок с женой – а в Париже они бродили вдвоем вдоль Сены, разглядывая баржи и рыбачьи лодки. Нет, здесь они все время будут проводить втроем, и Хэдли делала ставку на то, что рано или поздно одна из сторон треугольника сломается сама собой – от напряжения.
И вот после двух недель коклюшного плена Хэдли взяла авторучку и хладнокровно написала любовнице мужа, приглашая ее присоединиться к ним в Антибе. Она и Эрнесту отправила послание: «Вот была бы шутка для tout le monde[4], если бы ты, я и Файф вместе провели лето в Жуан-ле-Пене».
Отложив ручку, Хэдли чуть ли не торжествовала победу. Она надписала адрес Файф и лизнула краешек конверта, ощутив на языке горечь клея. Тем же вечером она протянула письмо через решетку Скотту, который на этот раз пришел один, принес ей еду и телеграммы. В ответ она отдала ему конверт, на котором был написан адрес фешенебельной парижской квартиры Файф. Скотт странно поглядел на Хэдли поверх бокала мартини, будто спрашивая, уверена ли она, что это хорошая идея.
Вскоре прибыла Файф со своей купальной униформой – стиль Риверы – и рыбацкой кепкой, модными словечками вроде «ребята» и «неземная» и перчатками из кожи козленка. Обе старались не упоминать об Эрнесте и о Париже, о Джинни и Шартре. Вместо этого они принимали солнечные ванны, с аппетитом обедали, играли с Бамби и ждали, когда май сменится июнем и прибудет Эрнест.
7. Антиб, Франция. Июнь 1926
Антиб залит полуденным светом. Предметы не отбрасывают теней, и даже стены, даже кафель в ванной кажутся горячими на ощупь. Темно-серые ветви олив, и те сверкают на солнце.
Горничная закрыла ставни, вилла погружена в полумрак. Из спальни на втором этаже Хэдли слышно, как в кустах роз и кронах фруктовых деревьев жужжат насекомые, словно в них беспрерывно вращаются маленькие шестеренки.
Бросив пляжную сумку на кресло, она стягивает купальник. Злится на себя, что не ушла вовремя из-за дурацкой ревности и в результате порядком обгорела. Облачившись в халат, полощет купальник под краном, размышляя, чем сейчас могут заниматься те двое.
Шагнув под слепящее солнце, Хэдли вешает купальник на веревку. А снова войдя в дом, словно погружается в чернильный раствор, из которого медленно проступают очертания предметов. Хэдли окликает Мари, горничную, но та не отзывается. Возможно, они играют с Бамби на заднем дворе или отправились в поселок отпраздновать окончание карантина. В доме застыла тишина, и кажется, что тут столетиями ничего не менялось. Хэдли снова окликает Мари, и снова нет ответа.
Тогда она отправляется на кухню, чтобы соорудить себе нехитрый салат из зелени, помидоров, ветчины и оливок. Там стоит прекрасный французский буфет и славные длинные дубовые столы с корзинами фиолетовых луковиц и пергаментного чеснока. Хэдли всегда восхищалась дорогими вещами, но в отличие от Эрнеста не стремилась их заполучить. Их парижское жилье так плохо обставлено, что другие женщины-иностранки наверняка над ней потешаются, но до нынешней весны Хэдли не слишком волновало, что о ней думают другие. Хемингуэи были очень бедны, но оставалась надежда, что со временем все наладится. А что еще нужно? На самом деле она всегда считала себя счастливицей, с тех пор как получила право зваться миссис Хемингуэй.
Хэдли ест в одиночестве за круглым столом под книжной полкой. Одна из первых книг Эрнеста – сборник рассказов «В наше время» – соседствует с новым романом Скотта «Великий Гэтсби». Хэдли хорошо запомнила один рассказ. Образы в нем такие свежие и живые, что кажутся ее собственными воспоминаниями: рыбина разбивает поверхность озера, удар хвоста – точно грохот порохового заряда. Хэдли отчетливо видит каждую подробность – вот парень и девушка в лодке ловят форель «дорожкой», проплывая мимо развалин лесопилки. А потом парень говорит девушке, что ему стало скучно. «У меня такое чувство, будто все во мне оборвалось», – в отчаянии произносит он. Не о них ли это с Эрнестом? Неспроста ведь рассказ назван «Что-то кончилось».
Теперь Эрнест закончил свой первый роман, который между собой они называли «Солнце». В романе появляются все их друзья и знакомые, абсолютно все, вплоть до английских туристов из Памплоны и бродяг, что вечно спят на тротуаре перед их домом. Весь этот год она наблюдала, как ее имя медленно исчезает со страниц – ей не нашлось места среди дерзких потаскух, богачей, гомосексуалистов и
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Знаете ли вы, что великая Коко Шанель после войны вынуждена была 10 лет жить за границей, фактически в изгнании? Знает ли вы, что на родине ее обвиняли в «измене», «антисемитизме» и «сотрудничестве с немецкими оккупантами»? Говорят, она работала на гитлеровскую разведку как агент «Westminster» личный номер F-7124. Говорят, по заданию фюрера вела секретные переговоры с Черчиллем о сепаратном мире. Говорят, не просто дружила с Шелленбергом, а содержала после войны его семью до самой смерти лучшего разведчика III Рейха...Что во всех этих слухах правда, а что – клевета завистников и конкурентов? Неужели легендарная Коко Шанель и впрямь побывала «в постели с врагом», опустившись до «прислуживания нацистам»? Какие еще тайны скрывает ее судьба? И о чем она молчала до конца своих дней?Расследуя скандальные обвинения в адрес Великой Мадемуазель, эта книга проливает свет на самые темные, загадочные и запретные страницы ее биографии.
Выдающийся киносценарист Валентин Ежов прожил счастливую жизнь в кино, поскольку работал почти со всеми крупнейшими режиссерами страны, такими как Марк Донской, Борис Бариет, — Владимир Басов, Григорий Чухрай, Яков Сегель, Георгий Данелия, Лариса Шепитько, Андрон Михалков-Кончаловский, Витаутас Жалакявичус и другие, а также Серхио Ольхович (Мексика), Ион Попеску-Гопо (Румыния), Токио Гото (Япония). Лишь однажды у Валентина Ежова произошла осечка: когда он написал Сергею Бондарчуку для его фильма о Джоне Риде сценарий «Кровавая фиеста молодого американца», режиссер его отверг.
На необъятных просторах нашей социалистической родины — от тихоокеанских берегов до белорусских рубежей, от северных тундр до кавказских горных хребтов, в городах и селах, в кишлаках и аймаках, в аулах и на кочевых становищах, в красных чайханах и на базарах, на площадях и на полевых станах — всюду слагаются поэтические сказания и распеваются вдохновенные песни о Ленине и Сталине. Герои российских колхозных полей и казахских совхозных пастбищ, хлопководы жаркого Таджикистана и оленеводы холодного Саама, горные шорцы и степные калмыки, лезгины и чуваши, ямальские ненцы и тюрки, юраки и кабардинцы — все они поют о самом дорогом для себя: о советской власти и партии, о Ленине и Сталине, раскрепостивших их труд и открывших для них доступ к культурным и материальным ценностям.http://ruslit.traumlibrary.net.
Повесть о четырнадцатилетнем Василии Зуеве, который в середине XVIII века возглавил самостоятельный отряд, прошел по Оби через тундру к Ледовитому океану, изучил жизнь обитающих там народностей, описал эти места, исправил отдельные неточности географической карты.
«Кто любит меня, за мной!» – с этим кличем она первой бросалась в бой. За ней шли, ей верили, ее боготворили самые отчаянные рубаки, не боявшиеся ни бога, ни черта. О ее подвигах слагали легенды. Ее причислили к лику святых и величают Спасительницей Франции. Ее представляют героиней без страха и упрека…На страницах этого романа предстает совсем другая Жанна д’Арк – не обезличенная бесполая святая церковных Житий и не бронзовый памятник, не ведающий ужаса и сомнений, а живая, смертная, совсем юная девушка, которая отчаянно боялась крови и боли, но, преодолевая страх, повела в бой тысячи мужчин.