Миссис Хемингуэй - [57]

Мэри Уэлш не слишком похожа на военного корреспондента. Ее пышную грудь лишь отчасти маскирует одежда, белокурые кудри выбиваются из-под заколок. Слушая собеседника, она сочувственно наклоняет голову набок – видимо, это способ добывать материал для отдела светской хроники или «женских» колонок. Очень ничего, решает Марта.

Едва Мэри освободилась, как к ней подходит какой-то толстый американский журналист. Она явно рада его видеть. Стоя в толпе посреди бульвара, они что-то обсуждают, почти соприкасаясь головами.

– Вы желаете что-то купить?

Марта непонимающе смотрит на киоскера.

– Что?

Он переспрашивает, не хочет ли мадам купить газету.

– Нет.

Больше прятаться негде. Выйдя из укрытия и не совсем соображая, что именно собирается сказать, Марта шагает к Мэри Уэлш. Из засады. Но так уж вышло.

– Мэри? – окликает она, но та не слышит – ревут клаксоны, люди в толпе кричат, что генерал уже едет. Полицейский отчаянно дует в свисток, пытаясь сохранить хоть какую-то видимость порядка. – Мэри! – приходится окликнуть снова.

– Да? – Женщина равнодушно оглядывается.

Толстый американец моргает. Лицо у него красное и мокрое от жары.

– Я Марта. Марта Геллхорн.

В глазах мужчины мелькает подобие страха; стало быть, ее имя действует как надо. Он жмет Мэри локоть:

– До завтра.

С таким видом, точно желает удачи перед боем. Похоже, о связи Эрнеста с этой женщиной уже всем известно, может, Марта вообще последняя, кто еще не в курсе. Противно, когда тебя держат за идиотку. Мужчина коротко кивает ей и уходит; обе женщины некоторое время молча смотрят ему вслед.

– Я знаю, кто вы, мисс Геллхорн, – произносит наконец Мэри, поправляя на плечах ранец и лучезарно улыбаясь, словно общество жены любовника ее совершенно не смущает. – А вы меня не помните?

Марта несколько обескуражена ее напором – задавать вопросы планировала она сама.

– Вас?

– Мы встречались в Челси. В этом году.

И тут до Марты доходит, где они виделись. Не в Мадриде и не в Нью-Йорке, а в Лондоне, на вечеринке в редакции «Геральд трибюн». Но тогда предстояло взять интервью у двух польских летчиков, и ей было не до Мэри. Которую тогда, кажется, сильно заинтересовал Мартин палантин из лисицы, – но вряд ли в тот вечер они беседовали дольше пары минут. Марте тогда и в голову бы не пришло, что Эрнест присмотрит эту девицу на роль очередной жены. Что ж, значит, Марфа и Мария – библейские сестры, военные корреспондентки и сменщицы в гостеприимной постели Эрнеста. Та же шарманка, новый оборот.

Мэри закуривает, обхватив другой рукой локоть. Взгляд ленивый. И при этом чувствуется полное владение собой, собственным телом. Эрнесту понравилось бы.

– Давно это продолжается?

Мэри пожимает плечами:

– Не понимаю, о чем вы.

– Не стоит притворяться дурочкой.

Мэри смотрит на туфли, но виноватым ее вид не назовешь.

– Эрнест сказал, что между вами давно ничего нет. Он сказал, что был один в Лондоне, что он один уже много месяцев.

– Меня не было семнадцать дней!

– Когда мы встретились на вечеринке, вы, кажется, не очень страдали от одиночества.

– Это к делу не относится. Я хочу знать, что было между вами.

– Мы вместе обедали и выпивали, вот и все.

– А какого рода предложения он вам делал?

– Боюсь, вас это не касается.

Приближается толпа студентов на велосипедах, в лыжных шапочках, несмотря на августовскую жару. Они звонят в звонки, поют патриотические песни, некоторые вскидывают в такт туалетные ершики и отчаянно хохочут. Скорее бы проехали: Марта в бешенстве, и ей нужны ответы. Велосипедисты оттесняют обеих женщин к витрине модного дома.

– Он говорил с вами о женитьбе? Полагаю, что да.

Мэри кивает. Лицо ее темнеет – возможно, это просто тень от здания. Нет, кажется, этой Уэлш наконец-то хватило вежливости изобразить смущение.

– Да он не всерьез.

– О, поверьте! Он более чем серьезен, – уверяет Марта. – Не сомневаюсь, что он очень скоро захочет жениться на вас. Вы этого хотите?

– Замуж? За Эрнеста? Не знаю. – Мэри опасливо поглядывает на свою левую руку. – Дело в том, что я уже замужем.

Только теперь Марта замечает обручальное кольцо. И еле сдерживает желание расхохотаться. Вот это комедия! Смех, да и только! Браво, Эрнест! В очередной раз – впервые за последние десять лет – все участники этой истории оставили друг друга в дураках.

Один из студентов с туалетным ершиком тычет им в сторону Марты. Хмурится, передразнивая ее, потом растягивает губы в улыбке. Марта невольно улыбается следом за ним.

– Это может несколько усложнить ситуацию… – отвечает она.

– Послушай, Марта. Можно на «ты»?

Марта кивает, думая про себя, что эта по крайней мере понахальнее, чем непорочные девы Хэдли и Файф.

Мэри жестом приглашает ее присесть на свободную скамейку. Обе, чувствуя неловкость, садятся на расстоянии друг от друга.

– Марта, я хочу лишь сказать, что не стала бы переходить тебе дорогу, знай я, что ты все еще с ним. Эрнест уверял меня, что ты его бросила.

От этого честного признания гнев Марты мигом утихает. Она больше не хочет, чтобы Эрнест был ее мужем. А вокруг них толпятся возбужденные парижане, гроздьями висят на балконах и машут самодельными флагами, дети забрались на деревья и фонари. Оккупация окончилась, и Марта не находит в себе решимости нанести Мэри заготовленный удар. Хочется поговорить с ней начистоту. Сама репортер, Мэри, пожалуй, поймет, что при всей любви к Эрнесту свобода может влечь куда сильнее.