Миссионер - [28]

Бочонок хитро подмигнул Перепелиному Яечку, посмотрел с лукавинкой на Аполлона.

Хома, не обращая внимания на реплику Бочонка, продолжал наседать на Аполлона:

– Ну так что, по рукам? Ты мне сразу понравился. Парень, видать, не глупый, не то, что некоторые – не будем пальцем показывать.

Он заговорщически кивнул на товарищей. Те снисходительно улыбались – заливай, мол, заливай!

– А далеко ехать-то?

– Через два часа там будем… Заработок хороший. Если два рейса в день делать будешь, так вообще… Ты как, женатый? А то мы тебе и невесту найдём – у нас там такие девки пропадают.

– Да, одна Катюха чего стСит, – протянул Бочонок.

– Об Катюху уже не один зубы поломал. Колобок, вон, подкатывался, и то отшила. Он же ж привык, что они под него сами ложатся. А тут от такого позору неделю спать, наверно, не мог, – Перепелиное Яечко засмеялся. Как он искренне, заразительно смеялся!

"Надо соглашаться, а то ещё, чего доброго, передумают". Аполлону нравились эти простые ребята. А ещё, и это, наверное, было основным аргументом, его уже заинтересовала таинственная, неприступная Катюха.

– О'K… – вырвалось у него, но он тут же сориентировался, – к-конечно согласен.

– Ну вот, так бы сразу, – Хома полез за пояс. – Это дело надо обмыть.

На этот раз он наполнил только два стакана – свой и Аполлонов. Аполлон вопрошающе посмотрел сначала на Хому, затем на его товарищей. Хома поймал его взгляд, и с серьёзным видом разъяснил:

– А им больше нельзя – они за рулём.

– К-как за рулём?

– Обыкновенно. А ты думал, кто нас повезёт?

Аполлон обалдел, вперившись растерянным взглядом в Бочонка – его повезёт шофёр, еле ворочающий языком! В голове молнией промелькнула картина: по хайвею несётся мощный грузовик, в кабине которого сидит он, Аполлон, рядом с глупо улыбающимся Бочонком, болтающимся за рулём, как дерьмо в унитазе… Может, ещё не поздно отказаться?

Видно, на лице мысли эти его летальные выступили слишком отчётливо, потому что Хома поспешил успокоить:

– Да ты не бойся. Первый раз, что ли? У нас все шофёры асы. Ещё не было случая, чтоб до завода кто-нибудь не доехал. Спят за рулём, а едут…

Бочонок в воображении Аполлона перестал глупо улыбаться и заболтался за рулём с закрытыми глазами. Ещё лучше!

– Ну что, вздрогнем? – Хома поднёс свой стакан ко рту. – За знакомство сначала.

Хома опустошил свой стакан под завистливые взгляды Бочонка и Перепелиного Яечка, запил пивом.

"А-а-а, там видно будет". Аполлон тоже взял свой стакан.

Снова у него полезли глаза на лоб, выступили слёзы. Он схватил бутылку минералки и выцедил её прямо из горлышка до последней капли.

– Володь, сгоняй ещё за пивком, – сказал Хома Перепелиному Яечку, одной ракеткой доставая из кармана смятую рублёвку, а другой расстёгивая пиджак. – И килечку на сдачу.

Глава IV

О том, что бывает, когда желания не соизмеряются с возможностями

Возле столовой стояли две допотопные машины, похоже, ровесницы Аполлона: зелёный бортовой грузовик "ЗиЛ-150" и автоцистерна "ЗиЛ-157" с зелёной кабиной и серой собственно цистерной, на которой мелом большими корявыми буквами было написано: "Люба Касаротая".

Из столовой, пошатываясь, вышла вся четвёрка: Хома, Бочонок, Перепелиное Яечко и Аполлон со своей сумкой и в тёмных очках.

– Вот на такой, только даже ещё поновей, и будешь ездить, – Хома подошёл к спиртовозу, стоявшему задними колёсами в большой луже. – А щас поедешь с Бочонком – у нас уже есть пассажир.

В кабине спиртовоза, действительно, виднелась старушечья голова в тёмном платочке, которая закивала на какие-то замечания Перепелиного Яечка, уже занимавшего место за рулём.

Аполлон после третьего стакана совсем прибалдел, его слегка занесло, да прямо в лужу, где он и совершил резкий разворот на сто восемьдесят градусов и подошёл к грузовику Бочонка. Сам Бочонок стоял у заднего борта, сбрасывая давление в мочевом пузыре после выпитого пива. Аполлон тоже почувствовал аналогичные позывы в своём организме. Он проводил взглядом отъезжающий спиртовоз и повернулся к Бочонку, уже успевшему застегнуть штаны и направившемуся к кабине.

– Я сейчас, схожу только в туалет, – сказал он Бочонку заплетающимся языком, поставил сумку и уже, было, направился к лестнице, ведущей к вокзалу, но Бочонок его остановил:

– Ты что, красна девица? – Бочонок смотрел на Аполлона то ли пренебрежительно, то ли с недоумением. – Никого ж не видать, уже б давно поссал.

"И правда, никого нет. Ч-чего мне куда-то подниматься. Опять там в мочу ещё влезу. А тут минутное дело". Аполлон даже искренне удивился, как он сам не догадался. Ему было легко, весело, и на всё наплевать с высокой колокольни. Он подошёл к колесу, оттянул резинку на штанах и пустил напористую струю.

Бочонок повернулся на характерный звук, увидел это безобразие и заорал:

– Ты что?! Сдурел, что ли?! Куда ссышь?!

– Не видишь? На колесо. Ты ж сам сказал: давай здесь, – ответил Аполлон с блаженной улыбкой на лице.

– Я тебе говорил ссать на колесо?! Ты видел, куда я ссал? – Бочонок грубо оттолкнул Аполлона от колеса. – Ты… Американец хренов! Кругом столько места, а ему обязательно надо на колесо!

Аполлон, не ожидавший толчка, выпустил из рук многострадальный источник, пытаясь ухватиться за борт, чтобы не упасть. По источнику смачно хлопнули сразу две резинки: от трусов и от штанов, и он исчез в штанах. Аполлон заорал, а в соответствующем месте его голубых брюк быстро расплылось мокрое тёмное пятно и, проступив по всей длине одной из брючин, вытекло тоненькой жёлтой струйкой по кроссовке.