Миссионер - [27]

– А-а-а, слышал. Концентрат называется, – протянул веснушчатый. – Где-то в газете читал, кажись.

Тут Аполлон ещё раз обвёл всех посоловевшим взглядом и поставил победоносную точку:

– А в осадок – вот такая таранка выпадает, – он ткнул пальцем в лежащую на столе общипанную рыбину.

Парни проводили внимательными взглядами движение его руки, в недоумении уставились на рыбий полу-скелет. Наступила короткая пауза. Все переваривали сказанное, сопровождённое указанным. Потом захохотали, оценив, наконец, шутку.

– Вот заливает, – воскликнул сквозь смех веснушчатый и доброжелательно спросил, – тебя как звать-то?

– Аполлон, – слегка заплетающимся языком ответил Аполлон.

– Американец… – не то утверждая, не то спрашивая, уставился на него мутными глазами Бочонок.

У Аполлона похолодело в груди – "вычислили уже". Он невольно осмотрел себя с ног до головы.

Пока Аполлон соображал в слегка растерянном, побледневшем виде, что ответить на столь проницательное замечание Бочонка, веснушчатый, спокойно отхлебнув пива, обратился к Бочонку:

– А чё американец-то?

– Ну как же. Ты что, совсем неграмотный, что ли? – у Бочонка уже заплетался язык, и он немного заикался, быстро проговаривая слова. – У нас ракеты – "Восток", "Восход", "Союз", а у американцев какие?.. "Аполлон". А ещё эта стыковка "Аполлон" – "Союз"…

– А-а-а, и правда.

– Слушай, Аполлон, ты приезжий, что ли? – спросил Хома, окинув Аполлона оценивающим взглядом с головы до ног.

Аполлон кивнул. Он уже понял, почему его назвали американцем, и успокоился. Даже развеселился – как, оказывается, всё просто и логично. И как он только сам не догадался про эти ракеты.

– Откуда? – допытывался Хома.

– Из Закидонска, – ответил Аполлон, как его учил на инструктаже толстый этнограф, и как значилось в его документах.

– В гости приехал, или по делам?

– Чё ты, Хома, к человеку пристал, как банный лист к жопе? – безразлично-риторически произнёс Бочонок.

– Обожди, – отмахнулся от него Хома. – В отпуск, что ли?

– Да так, проездом, – Аполлон немного растерялся перед неожиданными вопросами, – еду к родственникам, может, там на работу устроюсь получше, – вспомнил он наставления толстяка из этнографического общества.

– А ты кто по специальности? – продолжал допрос Хома.

– Жур… – у Аполлона чуть не вырвалось: "журналист", но он вовремя спохватился, в напряжённом раздумье посмотрел на Хому.

– Журавли у вас водятся? – наконец радостно спросил он.

Хома изумлённо уставился на Аполлона:

– А на хрен тебе журавли?

– Люблю журавлей, – ещё радостнее ответил Аполлон.

– Водятся, – Хома шумно вздохнул, – на болоте под лесопилкой – хоть жопой жри!.. И аистов до хрена. Любишь аистов?

Хома доверительно наклонился к Аполлону.

– Люблю… Они детей приносят, – простодушно улыбаясь, ответствовал тот.

– Ладно, – Хома похлопал Аполлона своей теннисной ракеткой по руке. – Так кто ты по специальности-то?

– Шофёр, – наконец вспомнил инструкцию Аполлон.

– О! – воскликнул Хома, победоносно посмотрел на Бочонка, как бы вопрошая: "ну что я говорил?", и продолжил анкетирование:

– А давно баранку крутишь?

– К-какую баранку?

– Ну, руль.

О! Ещё бы! Наверное, ему не было ещё и семи, когда отец дал ему прокатиться на стареньком "Форде".

– Да уж лет семь, – прикинул по имевшимся у него советским водительским правам Аполлон.

– А права у тебя с собой? Трудовая?

– Конечно.

– Слушай, Аполлон, – Хома придвинул к нему стул, – нам на завод как раз хороший шофёр нужен. На спиртовоз. Вон, как Перепелиное Яечко.

Он кивнул на веснушчатого, который потягивал пиво, закусывал его таранкой и улыбался.

Сразу два пункта из этой короткой информации задели слегка подзатуманенный рассудок Аполлона. "Индеец", – сообразил он по поводу Перепелиного Яечка и чуть не воскликнул: "Земляк!". Но вместо этого, слава богу, обрадовано переспросил насчёт второго пункта:

– Так вы со спиртзавода? Из Синели?

– Во! Только приехал, а уже знает, – с гордостью за своё, как оказалось, широко известное село произнёс Перепелиное Яечко.

– Точно, Американец, давай к нам. Колобок через неделю увольняется, в совхоз уходит. У него хорошая машина – "157-й"(тяжёлый трёхосный грузовик "ЗиЛ-157".)…

– Почти новый, – Бочонок откинулся на спинку стула, тщательно вытер о пыльную рубашку пальцы.

"Почему его, такого худого, Бочонком зовут?" – размышлял Аполлон, попутно вникая в смысл сказанного. Однако, удача сама шла в руки. Как говорят русские, на ловца и зверь… Но для виду, наверное, надо поломаться.

– Так это ж через неделю…

– Да ерунда какая. Недельку послесаришь, а потом принимай "лайбу".

– Ну, так вот сразу? Надо подумать…

– Да чего тут думать. На спиртовоз каждый хочет сесть. Вон, хотя бы Бочонок. Да только пусть лучше зерно или уголь возит, сто лет он мне сдался, – подковырнул Хома Бочонка.

Тот, однако, не обиделся, по-прежнему со своей, как выяснилось, традиционной, хитрецой улыбался:

– Да ладно тебе, Хома. Можно подумать, ты меньше меня пьёшь. У тебя веса в два раза больше по сравнению с моим… А то, может, и больше… На один мой стакан тебе надо два выпить… А то и три… чтоб уровняться… И кто тебя только подвальным поставил? Надо было меня поставить, как раз в два раза б экономия продукта получилась… А то и в три…