Мисс Супердевчонка - [18]

— И что мне теперь делать? — я с надеждой посмотрела на Смыша.

— А ничего! Выбросить и забыть.

— Но тут же написано, что он всем все про меня расскажет!

— Мы уже решили, это не он, а она, — назидательно произнес Смыш.

— Ну она… Если она, то это еще хуже! — ужаснулась я. — Девчонка про девчонку такое может понарассказать! Особенно про одноклассницу.

— Ну и что, например? — скептически хмыкнул Смыш.

— Ну, как мы в женской раздевалке красимся…

— Удивила! Кто ж этого не знает! — хихикнул Смыш.

— Ну, еще мы там курить пробовали…

— И это не тайна! Ты вообще насчет женской раздевалки не парься, мы и так знаем обо всем, что вы там делаете…

— Да? — На мое счастье, Туча отвернулась, и удар учебником по Смышевой голове остался незамеченным ею.

— Если так будет продолжаться, ты испортишь мой главный рабочий инструмент! — прошипел Смыш, потирая шишку. — Ладно, проехали… Так, что у тебя еще?

— Ну, мы там на стене писали… И еще я отметки в дневнике подделывала… И в журнале… И с Васей Садовниковым целовалась…

— Так… — Смыш задумчиво посмотрел на меня, а потом подвинул к себе письмо. — Пожалуй, тебе действительно есть что скрывать. И тот — или та, — кто забил тебе стрелку, хорошо знает все твои тайны… И значит, сегодня в семь тебе надо идти за гаражи.

— Но я не могу! Я не могу сегодня в семь быть за гаражами! — я почти что кричала — удивительно, как это Туча ничего не услышала. Наверное, потому, что она в этот момент распекала Катю Решетняк по прозвищу «Крейсер».

— Почему? — удивился Смыш.

И я выложила ему все, чего он пока не знал, — про переписку с певцами и свидания, которые были назначены на семь и восемь.

Смыш слушал молча, нервно кусая губы. Лицо его снова начало краснеть.

— Теперь ты понимаешь, что я никак не могу в семь быть за гаражами? Это просто исключено! — закончила я.

— Не знаю, не знаю, — пробормотал Смыш, склонившись над листком с контрольной. Он принялся что-то быстро писать и, казалось, полностью забыл обо мне.

«Неужели контрольную пишет?» — с негодованием подумала я, но, похоже, так оно и было: Смыш как ни в чем не бывало строчил ответы на вопросы.

Я ткнула его в бок с такой силой, что у него на носу подпрыгнули очки:

— Ну и? Не увиливай! Говори, что мне делать!

— Что хочешь! — сердито бросил Смыш, потирая бок. — Отстань. Задолбала уже со своими проблемами!

Я уставилась на него в изумлении: это так он разговаривает СО МНОЙ? Звездой вчерашнего бала? Подругой Милана и Пузырева?! Нет, что ни говори, а хоббит проявлял чудеса мужества и героизма! Или идиотизма.

Я многозначительно молчала, ожидая, что он одумается, но Смыш как ни в чем не бывало вернулся к контрольной, снова забыв о моем существовании.

Наконец я потеряла терпение и сладко прошептала ему в ухо:

— А если я тебя еще раз двину?

— И у тебя поднимется рука на маленького? — внимательно посмотрел на меня Миша, и злость мою как рукой сняло.

— Ладно, извини, — вздохнула я. — Просто я действительно не знаю, как поступить. Посоветуй что-нибудь, а?

— Я думаю, в семь тебе надо быть за гаражами, это важнее, — веско произнес Михаил. — А свидания можно перенести на другой день.

— Но за гаражами — это же самое страшное место в районе… Там стройка рядом и кладбище… Как я могу пойти туда одна?

— Ты пойдешь не одна, — торжественно объявил Смыш.

— А с кем? С Танюсиком еще страшнее будет.

— Вы пойдете со мной.

— С тобой? — Я чуть было не фыркнула, но сдержалась. — Ну, если ты уверен, что справишься…

— Уверен! — твердо сказал Смыш. — Так что сегодня в семь, за гаражами!

«Хм… Звучит, как приглашение на свидание!» — подумала я и начала прикидывать, во что мне одеться, но тут над нами снова нависла Туча.

— Смыш, дневник! — приказала она. Мы подняли к небу глаза и поняли, что на этот раз нам не отвертеться.

Смыш с кислым видом протянул практикантке дневник, однако, получив его обратно и прочитав то, что она там написала, он расцвел в улыбке:

— А мне исправить ошибку или прямо так отдавать? — сладким голосом обратился он к учительнице.

— Ошибку? — растерялась Туча. — Какую ошибку?

— Фамилия Смыш пишется без мягкого знака! — торжествующе проговорил владелец замечательной фамилии. — Так что же? Мне исправить или как?

— Как хочешь! — отрезала Туча. Она очухалась и снова метала молнии.

Но класс поглядывал на Смыша с уважением. А я теперь точно знала, что наняла за свои кровные сто рублей нужного человека!

Эсэмэски Ser Puz’у и Tim Mil’у я отослала на перемене.

«Извини, но в это время прийти не смогу, буду занята!» — написала я в обе стороны, чувствуя, что совершаю нечто непоправимое. И в то же время я испытывала невероятную гордость оттого, что могу написать ТАК Милану и Пузыреву.

Однако это было единственным утешением, и больше я ни на что не надеялась. Только что я сама, своими руками, разрушила хрустальный дворец волшебной сказки: вряд ли кто из певцов согласится общаться с такой капризной особой.

Эти грустные мысли отогнала подлетевшая Танюсик, которая накинулась на меня со словами:

— Ты отдала сто рублей Смышу?! Целых сто рублей?

— Ну да, — пожала я плечами. — А что?

— А то! У меня из-за непредвиденных трат на прическу наступил финансовый кризис! — пояснила подруга.