Мисс Сильвер приезжает погостить. Гостиница «Огненное колесо» - [142]

– Миссис Уилтон?

– Да. – Голос был приятный и твердый.

Мисс Сильвер немного подвинулась, чтобы свет из коридора упал на ее лицо и фигуру.

– Меня зовут Сильвер, мисс Мод Сильвер. Вы меня не знаете. Могу ли я попросить вас об очень короткой беседе?

Миссис Уилтон колебалась.

– Если это насчет подписки… – начала она.

– О нет, ничего подобного, уверяю вас.

Свет из коридора позволил миссис Уилтон разглядеть улыбку, которая столько раз завоевывала доверие людей.

– Я просто была бы вам очень благодарна, если бы вы позволили мне немного поговорить с вами об Альберте Миллере.

На минуту ситуация повисла на волоске. Если бы не улыбка мисс Сильвер, дверь бы закрылась. В этот краткий миг в голове миссис Уилтон пронеслись самые разные соображения. Она почувствовала любопытство, но если бы она ждала мистера Уилтона к чаю, она не позволила бы любопытству помешать своим приготовлениям. Однако сегодня мистер Уилтон работал сверхурочно и должен был вернуться домой не раньше восьми часов. Она была не против ненадолго присесть и немножко посплетничать. Распахнув дверь, она пригласила мисс Сильвер войти.

В комнате, куда она ее провела, пахло мебельным полиролем и нафталином. Уилтоны пользовались ею лишь по важным поводам, в остальное время предпочитая теплую и уютную кухню. Гостиная же была священным местом, демонстрирующим их респектабельность. В ней располагался безупречный в своей роскоши мебельный гарнитур, купленный по случаю свадьбы тридцать лет назад на деньги миссис Уилтон. Он состоял из дивана и двух глубоких кресел на низких ножках – высокого мужского с подлокотниками и дамского без подлокотников и с более низкой спинкой[35]. Пружины были в отличном состоянии, яркий синий плюш – того же цвета и яркости, что и в день, когда миссис Уилтон с гордостью оплатила счет. Чтобы отпугивать моль, в каждую щелку был спрятан шарик нафталина – отсюда и запах в комнате. Ковер, являвшийся вкладом мистера Уилтона, сочетался по цвету с гарнитуром и был так же бережно сохранен. Перед незажженным камином лежал белый шерстяной коврик; веер из гофрированной розовой бумаги служил слабой имитацией отсутствующего пламени. На каминной полке стояли две голубые вазы и позолоченные часы, когда-то послужившие причиной раздора в их семейной жизни, в остальном вполне дружной, – дело в том, что миссис Уилтон дешево купила эти часы на аукционе, потому что они ей понравились, а когда мистер Уилтон обнаружил, что внутри нет часового механизма, часы стали его излюбленной темой для многочисленных тягостных проповедей. Все в комнате было безупречно чистым, а все, что подлежало полировке, было начищено до зеркального блеска. На окне в эркере висели розовые шторы, а по бокам от каминной полки висели газовые рожки с розовыми стеклянными абажурами. Как только хозяйка поднесла спичку к ближайшему рожку, стали отчетливо видны и цвета, и полировка мебели.

Мисс Сильвер, которая разделяла пристрастие миссис Уилтон к розовому и голубому цвету и нисколько не возражала против их смешения, воскликнула с искренним восхищением:

– Какая очаровательная комната! Такая уютная и обставлена с таким вкусом!

Миссис Уилтон преисполнилась гордости. Она бы сразу вычислила притворный восторг, но это было сказано искренне. Она была не из тех, кто показывает свои чувства, но ее отношение к гостье стало теплее.

Они сели – мисс Сильвер в дамское кресло, миссис Уилтон в мужское. В свете газового рожка под розовым абажуром можно было рассмотреть, что это женщина крепкого телосложения, с красивой головой и седыми волосами. На ней был цветастый передник, из-под которого выглядывало коричневое платье. Вся ее внешность говорила о том, что она относится к себе с уважением и ожидает того же от других. Мисс Сильвер внимательно ее рассматривала. Не из тех женщин, которые запросто готовы посплетничать. А может, даже из тех, кто этого и вовсе не делает.

– Очень мило с вашей стороны согласиться побеседовать со мной об Альберте Миллере, миссис Уилтон.

Ее собеседница едва ощутимо напряглась.

– Если это насчет того, что он снова хочет занять свою комнату, то это бесполезно. Я не приму его обратно и мужа об этом просить не стану. Мы достаточно долго мирились с ним; слишком долго, если уж на то пошло. И я бы не терпела так долго, если б не знала его мать, бедняжку.

Мисс Сильвер кашлянула.

– Она жива?

Миссис Уилтон отрицательно покачала головой.

– Десять лет, как умерла. Муж у нее был никудышный, но она не могла ни дать ему отпор, ни уйти от него, как сделала бы я. Только ради нее я приютила Альберта, когда он вернулся из армии, и терпела его даже тогда, когда по-хорошему не следовало этого делать. Но с меня и мистера Уилтона хватит, назад мы его не примем. Он стал слишком уж самонадеянным, болтал тут, какая куча денег у него скоро будет – бог знает откуда, потому что с таким поведением на работе он бы не задержался, а я никогда не слышала, чтобы у Миллеров были какие-то деньги.

– Должно быть, он был очень трудным жильцом.

Миссис Уилтон надменно выпрямилась.

– Приходил, когда ему вздумается. И хуже того, никогда не вытирал ноги при входе.