Мисс Чудо - [98]

Мирабель пристально посмотрела на него.

— В чем дело? — спросил он. — Что-то не так?

— Дорогой, разве ты не прочел наш брачный контракт, прежде чем подписать его?

— Разумеется, прочел, — ответил он. Они должны были пожениться в среду по специальному разрешению, что позволяло им обойтись без положенной огласки и сочетаться браком там, где они предпочтут. Об этом позаботился лорд Харгейт.

— Быть может, я чего-то не понял, — заявил Алистер. — Во-первых, он был написан мерзким почерком законника, который невозможно разобрать. Во-вторых, изложен мерзким юридическим языком, который невозможно понять. Я действительно помню большое количество нулей в некоторых цифрах и ошибку в подсчетах, к которой я привлек внимание моего отца. Он от души посмеялся надо мной, а я сделал вид, будто смирился с судьбой, и поставил свою подпись там, где мне указали.

— Мое приданое составляет двести тысяч фунтов, — сказала Мирабель. — Кроме того…

— Прошу прощения, — сказал он, — я не ослышался? Ты сказала «двести тысяч»?

— Совершенно верно.

Это был еще один удар битой по голове.

— Дорогой, с тобой все в порядке? — встревоженно спросила она, коснувшись его щеки затянутой в перчатку рукой.

Алистер остановил лошадей и прижался губами к ее ладони.

— Не обращай внимания, — пробормотал он. — Я на мгновение потерял сознание, вот и все. Две. Сотни. Тысяч. Неудивительно, что мой отец расхохотался.

— А ты этого не знал?

— Я подумал, что по ошибке приписали лишние нули, — признался Алистер. — Я полагал, что это двадцать тысяч или около того. Приданое дочери герцога Суззрлендского, одного из самых богатых людей Англии, составляло двадцать тысяч фунтов. Но я не стал уточнять, потому что говорить о деньгах вульгарно.

— Мама унаследовала состояние семейного банкирского дома, — объяснила Мирабель. — У отца тоже было весьма значительное состояние.

— Понятно, — тихо произнес Алистер.

Он огляделся вокруг: на деревьях появились первые листочки, щебетали птицы, по дорожке проезжали всадники. Вскоре парк заполнился представителями избранного светского общества, выехавшими на прогулку верхом на дорогих конях или в элегантных экипажах, одетыми по последней моде и обменивающимися последними сплетнями.

— Ты расстроен, — произнесла Мирабель.

— Неудивительно, что отец был так ласков со мной. После того как я подписал бумаги, даже потрепал меня по плечу.

— Ну что ж, твое содержание и впрямь дорого обходится, — промолвила она. — Вот он и обрадовался, что ты нашел богатую невесту.

— Не так уж я дорого обхожусь, — возразил он. — Дорого обходится только принц-регент. На его одежду требуется гораздо больше ткани, чем на мою. А за последние годы он стал еще толще.

— Ты как-то сказал, что не желаешь сидеть на шее у жены, — напомнила она ему. — Надеюсь, ты не будешь страдать по этому поводу. Нет ничего необычного в том, что средний сын женится на деньгах.

Алистер пристально вгляделся в женщину, которая вскоре должна была стать его женой: волосы словно восход солнца; глаза как сумерки; голос как ночь. Все это он разглядел с первого взгляда. А потом заметил, как быстро меняется выражение ее лица, как она сообразительна, искренна и добросердечна. А когда держал ее в объятиях, понял, как доверчиво и безоговорочно она отдает ему себя.

Он улыбнулся.

— Я сказала что-нибудь забавное? — спросила она.

— Я представил себе тебя обнаженной, — шепнул он, наклоняясь к ней.

— Тысяча извинений за то, что мешаю тебе, Кар, — раздался поблизости знакомый голос. — Я действительно очень сожалею, но — не в силах больше ждать.

Мирабель вздрогнула от неожиданности в отличие от Алистера, который словно застыл, а потом медленно отстранился от нее.

— Гордмор? — холодно произнес он. Бледное лицо виконта чуть покраснело.

— Мисс Олдридж, — поклонился он, сняв шляпу.

Она вежливо кивнула.

— Умоляю извинить мою бестактность, — произнес лорд Гордмор.

Атмосфера накалялась.

Мирабель огляделась вокруг. Парк почти опустел. И она пожалела об этом. Хотя несколько минут назад она радовалась возможности побыть наедине с Алистером.

— Твоя наглость переходит всякие границы, — проговорил Алистер. — Даже если у тебя не осталось ни капли стыда, мог бы подумать о том, насколько неприятно твое присутствие мисс Олдридж.

— Я об этом подумал, Кар, — сказал его сиятельство, — поэтому и пришел. Я мог бы вышибить себе мозги или перерезать горло, но у меня никогда не было склонности к театральным эффектам. К тому же сомневаюсь, что смог бы проделать это с должной элегантностью, и испортил бы все дело.

— Вышибить себе мозги? — переспросил Алистер. — О чем ты говоришь?

— Я и сам толком не знаю, — ответил Гордмор. — Но мне невыносимо обсуждать это через посторонних людей. Если мы должны драться, Кар, то давай обойдемся без…

— Драться? — Мирабель повернулась к Алистеру. — Только не говори мне, что ты вызвал его на дуэль.

— Разумеется, нет, — сказал Алистер. — Он никудышный стрелок и непременно убил бы какого-нибудь ни в чем не повинного зеваку.

— Отвратительный стрелок? — возмутился Гордмор. — Да я отличный…

— А шпагой владеет еще хуже, — перебил его Алистер.

— Просто время от времени я позволял тебе одержать над собой верх, — заявил Гордмор. — Из жалости.