Мишень - [36]

Но не чувствовал. Я оцениваю свое внутреннее состояние как гармоничное. Периодически внешняя среда выбивает, повышается эмоциональное восприятие, но мне нужен лишь час покоя, медитации или работы, чтобы вернуться в норму.

Вибрация телефона заставила меня отвлечься от размышления и поднять голову. Я сидел за своим столом в кабинете, где работал ровно до того момента, когда мысленный поток унес в прошлое. На экране высветилась фотография Кристиана Дойла. И что Винсент натворил в этот раз?

— Боюсь и подумать, — заявил я вместо приветствия. Открыл ноутбук, разбудил его и пробежался глазами по списку полученных писем, стараясь не реагировать на беззвучные, но упрямые оповещения календаря.

— Не нужно думать. Нужно поговорить. Нам есть, что обсудить.

— Если ты придумал сто пятый аргумент на тему, почему я должен переспать с Анной, не выйдет, так и знай, — уведомил я его, откидываясь на спинку кресла и глядя в потолок.

Я уже знал, что речь пойдет не об Анне — слишком усталым и чересчур собранным был голос карателя. По интонации было понятно, что Винсент на грани истощения, а это означало одно: он звонил мне после того, как сполна поиздевался над собой, экспериментируя с ментальными усилиями. Или кого-то оживлял или кого-то убивал.

— У меня есть две новости, — невозмутимо продолжил Винсент. В трубке шумел ветерок, но в остальном было тихо. Он на улице, скорее всего, в каком-то парке или во дворе, где почти нет сквозняка и совсем нет людей.

— Слушаю, — проговорил я, когда пауза затянулась. Каратель то ли думал, то ли подыскивал слова. До меня донесся приглушенный вздох.

— Слушай, я дико замерз и устал. Ты не против, если я приеду?

— Через сколько тебя ждать?

— Ну, если ты поможешь, то немедленно, — усмехнулся он.

Я отключил телефон и усмехнулся. Чудесная черта все время лезть на рожон, кажется, его даже украшала. Он знает, что сейчас не лучшее время говорить со мной по душам, но новости предпочел сообщить лично. Хотя, я уверен, по телефону безопаснее, ибо если он едет сюда, и если он позвонил, значит, либо сам натворил что-нибудь безумное, либо стал свидетелем какого-то безумного происшествия, либо что-нибудь безумное натворила его помощница-Незнакомка.

Винсент и Незнакомцы. Акт второй. Возмездие.

Каратель нарисовался на моем пороге минут через пятнадцать после того, как позвонил. Выглядел он потрепано, с трудом держался на ногах. Я молча позволил ему пройти в гостиную, закрыл дверь, предвкушая интересный разговор, щелкнул кнопкой кондиционера, повышая температуру в квартире, и ушел на кухню, отгороженную от гостиной лишь невысокой широкой перегородкой, из которой сделали барную стойку — заваривать травяной чай. Винсент сбросил пальто, уселся в кресло и обхватил себя руками. Свитер его не спасал. Я поставил воду кипятиться, принес карателю плед из спальни и, прислонившись спиной к стене, замер. Поймав мой взгляд, Винсент качнул головой, мол, дай мне пять минут, все расскажу. Я удержался от того, чтобы пожать плечами, и вернулся на кухню. Заварил чай, поставил чашки, мед и тарелочку с печеньем на поднос и вернулся к другу, который с блаженным видом закутался в плед.

— Ты мимоходом слетал на Северный Полюс? — поинтересовался я, подавая ему чай.

Винсент попытался улыбнуться — безуспешно — и с благодарным видом принял чашку. Он не торопился пить, грея руки об ее бока. Он выглядел совершенно спокойным.

— Всего лишь мрачный парк рядом с домом Клариссы Вольпе. К сожалению, я пробыл там достаточно долго.

— Судя по состоянию твоей щеки, вечер был жарким?

Он поморщился. Видимо, уже забыл про порез, который в тепле покраснел.

— Его надо зашить, — отрешенно проговорил Винсент, глядя на меня самым невинным взглядом из своего арсенала. Я вздохнул, поставил свою чашку на столик и, поднявшись, вернулся на кухню, где хранил аптечку и прочие медицинские принадлежности.

— Шить необязательно, — заявил я, возвращаясь с тонким лезвием и ватными дисками.

— Порез глубокий, — возразил Винсент.

Я опустился рядом с ним и черканул лезвием по большому пальцу. Собрал первые капли ватным диском, подождал, пока на коже выступит еще, и провел пальцем по порезу. Каратель вздрогнул, но не отстранился. В его глазах отразилась смесь благодарности и… смущения?

— Рассказывай, подстреленный воробей.

Винсент рассмеялся, пригубил чай, приглушенно фыркая. Я скрыл улыбку и вернулся на свое место. В квартире становилось жарко, но карателю нужно было согреться, поэтому я не трогал кондиционер, хотя привык существовать в прохладе. Непросто ему приходится в зимнем холодном Треверберге.

— Я убил Клариссу Вольпе.

— Вот как.

Я посерьезнел. Винсент смотрел на меня с опаской, ожидая любой реакции, но ничего не смог прочитать по моему лицу.

— Приехал, чтобы с ней поговорить… и…

— Случайно убил. Ясно.

— Принес ее сумочку и вещи. В прихожей.

Я молча встал с места. Миниатюрное изделие из кожи, практическую ценность которого способны оценить лишь женщины, я нашел лежащим на полу. Поднял. Рядом обнаружилась стопочка аккуратно сложенных вещей. Их я решил пока не трогать, а вот сумочку принес обратно, положил на стол, слегка сдвинув поднос с чаем, и посмотрел карателю в глаза.