Мишель - [16]

Поколебавшись, Лэйни спросила:

— А ты — ты идешь?

Мишель уже понесло, и, чувствуя, что Джоан с нетерпением ждет от нее отрицательного ответа, она все-таки улыбнулась и мило сообщила:

— Думаю, что да.

— Надо полагать, чтобы снова пудрить мозги подряд всем парням? — хмуро огрызнулась Джоан.

Так вот в чем дело! Мишель чуть не рассмеялась. Джоан ревнует! Знала бы ее подружка, как мало у нее оснований для таких черных мыслей.

— Я тут ни при чем! — продолжая дразнить девушку, сказала Мишель. — Я ни на кого не обращаю внимания, а потому, наверное, все и приглашают меня танцевать. Они знают, что им не придется потом отбиваться от меня.

Джоан надулась:

— А как же, извините, вышло, что ты танцевала с Алли Форестером целых три раза на последней студенческой вечеринке?

Алли Форестер? Неужели Джоан замахнулась на него? Впрочем, почему бы и нет? Джоан обожает богатых, очень богатых, сверхбогатых мужчин, а Алли определенно из этой категории. Кроме того, он такой же зануда, как и сама Джоан.

— Он танцевал с разными девчонками, — возразила Мишель. — В том числе и с вами, мисс Джоан. Он, кстати, сказал, что хотел сообщить тебе кое-что, но ты не догадалась заговорить первой.

Пока Джоан, пунцовея на глазах, обдумывала услышанное, Мишель изящно уселась на стул. Вообще-то Алли не говорил этого. Напротив, он сказал Мишель, что ее соседка по комнате на кого угодно наведет тоску. Но почему бы не помочь подруге? Джоан нельзя назвать хорошенькой, но есть в ней… благопристойность, что ли? «Совсем как в маме, — подумала Мишель, и ей стало больно. — Джоан и мама отлично бы спелись… Не то, что я…»

Джоан что-то путано объясняла — кажется, оправдывалась, но Мишель уже не слушала ее. Она подошла к зеркалу и лишний раз с удовлетворением отметила, как сильно изменилась ее внешность за эти три года учебы: большой чувственный рот, сияющая кожа, глаза… Глаза, пожалуй, чуть великоваты для худенького лица. И волосы — эта невообразимая копна некогда рыжих волос потемнела до каштанового цвета, и теперь никому и в голову бы не пришло называть ее Морковкой…

Только не было у нее уверенности в том, что ей нравится эта новая Мишель. Оказавшись в центре внимания мальчиков и мужчин, она чувствовала себя неуютно. Ее не привлекали все эти поцелуйчики и тисканье в темноте, не говоря уж о других вещах, которыми хвастались девчонки. Ей казалось, что она предназначена для чего— то иного. Три года назад один замечательно красивый и храбрый парень пообещал, что она будет его женой. А поцеловав ее, он словно взял ее сердце в залог. Правда, он не сдержал обещания и не появился в Сэнсановской частной школе, но Мишель все еще ждала его, как ни глупо это покажется со стороны.

Возможно, не стоит так выделяться и открыто пренебрегать тем, за чем гоняются ее одноклассницы? Слава Богу, она уже получила урок и знает, чем такое поведениеможет кончиться. А раз так — сегодня она пойдет на танцы и посмотрит, как поведет себя окрыленная Джоан…

Вечер проходил, как всегда, скучно. Джоан никак не решалась выяснить отношения с Алли, мальчишки, как обычно, наперебой приглашали Мишель танцевать, и она через раз соглашалась: чтобы не разозлить других девчонок, но и не заработать репутацию зазнайки и недотроги, от которой совсем недавно с величайшим трудом избавилась. Жизнь — политика, и несчастья подстерегают тебя повсюду, не только в клетке с тигром или на воздушной трапеции, как ей не раз говаривала Роза.

… С Розой она дружит по-прежнему: ведь каждое лето она ездила с отцом на гастроли. Мишель понемногу начала помогать ему в делах — не потому, что строила какие-то далеко идущие планы, а просто она видела, что папе нужен помощник. Ради этого она посещала в Кейботе все курсы, имевшие хоть какое-то, даже самое отдаленное отношение к экономике. Мама планировала через год отослать ее в престижный Лоуренсовский университет, который в свое время сама мечтала закончить, но Мишель все больше сомневалась в успехе маминого начинания. Дело в том, что цирку требовался человек, который был бы правой рукой отца, а в далеком, очень далеком будущем смог бы заменить его. Казалось бы, в чем вопрос, когда есть Дэнни? Увы, Дэнни проявлял полное равнодушие к судьбе Брадфорд-цирка.

Мишель невольно вздохнула. С Дэнни вообще творилось что-то странное. За последние два года он сменил полдесятка школ, причем в каждой из них он сперва подавал большие надежды, а кончалось все неизменно грандиозным скандалом. Иногда причиной была выпивка, иногда шашни с девчонкой, но большей частью — карточные игры. «Что делать! Неизлечимый случай картежной лихорадки», — сказал он ей, когда они встретились на Рождество. «То есть?» — не поняла его Мишель. «Это редкое заболевание, не описанное в медицинских справочниках и принципиально неизлечимое. Проявляется оно, как только идет нужная карта или, наоборот, когда ни черта не идет». И он ухмыльнулся, ничуть не смущенный, более того — весьма довольный собой.

Дэнни никогда особенно и не скрывал своего равнодушия к семейному делу, поэтому папа с дедушкой уже махнули на него рукой. И возникал вопрос: а кто же? Мишель хотелось сказать: «я», — но женщина может заниматься бизнесом, лишь отказавшись от всяких надежд иметь свою собственную семью и детей. А Мишель мечтала о счастливой любви и браке, и такое несоответствие мучило ее.