Мишааль - [39]

— Поднимайся!

Я молча продолжал лежать на полу, дрожа от холода. Сильный удар ногой в район копчика отозвался дикой болью по позвоночнику, инстинктивно заставив меня раскрыться, обеими руками хватаясь за пятую точку. Поток воды обрушился снова, прошёлся по груди, попытался остановиться в районе лобка: превозмогая адскую боль в копчике, я закрылся ногами, дополнительно защищаясь руками. Мой мучитель перенес струю на лицо. Я одной рукой пытался защититься, но получалось плохо, перевернулся на живот и сразу получил сильный пинок по ребрам.

Теперь мне было наплевать на все. Многие мужчины не представляют угрозы, исходящей от доведенной до отчаяния женщины. Словно сжатая пружина, я взлетел и, оборачиваясь, перехватил шланг из рук насильника. Мужчина, не ожидавший такого развития событий, растерялся на секунду, которой мне хватило, чтобы вцепиться растопыренными пальцами ему в лицо. Большой палец попал на глазное яблоко. Я с дикой яростью надавил из-за всех сил, чувствуя, как с чавканьем погружаюсь, по ощущениям, в теплую сметану. Крик обезумевшего от боли человека, наверное, можно было слышать за километр. Выпущенный из рук шланг, метался по полу, стреляя во все стороны водой, несколько раз больно ударив меня по ногам и раз умудрившись сильно приложить по спине.

Прижимая руки к глазам, садист рванулся на выход, но, ударившись о косяк двери, опрокинулся навзничь. Его движение назад встретил железный наконечник шланга, с глухим стуком встретившийся с виском мужчины. В этот момент в камеру ворвались двое мужчин, один из которых ударом ноги откинул меня к стене, второй же после пары неудачных попыток умудрился схватить шланг и закрыть вентиль.

На шум прибежали еще пара человек, послышался голос Зияда, и он собственной персоной появился на пороге, требуя побольше света. Комната осветилась светом нескольких светильников: картина, представшая перед собравшимися, была нелицеприятной. Со слабым журчанием вода стекала в слив в углу комнаты, не замеченный мной ранее. Кровь с виска лежащего на спине мужчины капала крупными капельками, смешиваясь с водой, плыла, расплываясь красными разводами. Я сидел безвольно, скорее, полулежал у дальней от входа стены, с не в силах прикрыть наготу, с широко раскинутыми ногами. Один из охранников пощупал пульс у лежащего на полу. Обернувшись к Зияду, отрицательно покачал головой.

— Субхану Аллах, что ты за человек?! — фальцетом воскликнул принц, воздевая руки к небу.

Вода стекала с моих волос, дыхание было сбито, грудь вздымалась, как после марафона. После событий нескольких последних дней я изменился, стал фаталистом, мне было глубоко наплевать, что я лежу, выставив на обозрение все свои прелести, мне было плевать на труп мужчины рядом, мне уже было плевать на свою жизнь. Собравшись силами, я прохрипел, обводя всех присутствующих указательным пальцем:

— Все, кто до меня дотронутся, умрут, как и он! Я убью вас всех!

И столько тихой ярости было в моем голосе, что Зияд вздрогнул и инстинктивно отступил на шаг.

— Свяжите ее, свяжите крепко!

Сразу трое мужчин бросилось на меня, придавливая меня к полу. Через минуту мне спеленали руки и ноги и, отвесив несколько зуботычин, отступили. Зияд о чем-то пошептался снаружи с охранниками и заглянул в комнату.

— Я думаю, твоя агрессия связана с неудовлетворенностью и, как радушный хозяин, не могу не пойти навстречу твоим желаниям. Желаю тебе получить максимум удовольствия, с твоей страстной натурой это будет легко.

С этим слова он исчез с дверного проема, а в комнату один за другим вошли еще двое мужчин, не считая трех уже находившихся. Смысл сказанного Зиядом и намерения мужчин были ясны: то, чего я так успешно избегал эти пять месяцев, должно было случиться прямо сейчас. «Не может везти вечно, — подумал я, наблюдая, как первый мужчина расстёгивает ширинку, — сколько веревочке не виться, все равно приходит конец».

Дверь закрылась, свет светильника, установленного на полу, освещал голую девушку, связанную и лежащую на полу, и силуэты пятерых мужчин.

Глава 14 Насилие

Связанный по рукам и ногам, я лежал на мокром бетонном полу, наблюдая за мужчинами. Один из тех, кто помоложе, вышел и вернулся через минут десять, неся в руках кувалду и штырь. Несколькими сильными ударами он вогнал штырь в стену напротив головного конца топчана, подергал рукой и остался доволен результатом. Меня подхватили и положили на топчан: один из мужчин, пропустив веревку между связанными руками, зафиксировал узел и, вновь пропустив веревку через кольцо вбитого в стену штыря, максимально натянул конец, заставив меня вывернуть руки над головой, словно в исторических фильмах про подвешивание на дыбу.

Все это происходило молча, только горящие глаза мужчин непрерывно сверлили мое тело в предвкушении наслаждения. Понимая, что шансов против пяти мужчин, тем более будучи связанным, у меня нет, я молча смотрел, как медленно разделись двое. Веревку на ногах разрезали. Почувствовав свободу, я заехал ногой в одного, удар получился смазанным. Двое остальных с силой развели мои ноги, выставляя на обозрение святая святых. Какие бы сильные ноги у меня ни были, после минутной попытки брыкаться и освободиться я понял бесполезность своих попыток: держали крепко, словно в тисках. Устав сопротивляться, я начал матюгаться, перемежая английские, арабские и русские слова.