Миры Уильяма Моррисона. Том 6 - [22]

Миссис Дистон поцеловала сына.

— Я устала, Майкл. Пойду ложиться спать. Завтра увидимся.

— Конечно, мама. А я еще немного посижу и послушаю новости.

Она медленно поднялась по старой лестнице, и он проводил ее взглядом. Затем мистер Дистон нажал кнопку на телевизоре. Раздался голос ведущего новостей, на экране медленно появилось его лицо.

— Лондон, планета Земля. По неофициальным данным, но из доверенных источников нам стало известно…

Новости состояли из слухов о мире, слухов о войне, новостей о землетрясении на Венере, об истощении источника вулканической энергии на Плутоне. Майкл Дистон продолжал сонно слушать ведущего.

— Юпитер-сити, планета Юпитер. — Он встревожился и сел прямо. — Полиция объявила, что остатки банды Черного Пирата были найдены и истреблены на прошлой неделе отрядом Межпланетного Патруля, возглавляемым выдающимся детективом Майклом Дистоном. Как и сам Черный Пират, все члены его банды — чистокровные марсиане. Как уже известно, настоящее имя Черного Пирата — Гарс Анкар. Его женой была землянка, и у него есть сын по имени Кел. Самого Гарса убили несколько земных лет назад, после дерзкой кражи драгоценностей, жертвой которой стал Уильям Лареда. Гарса вместе с его кораблем взорвал Майкл Дистон после короткой рукопашной схватки. Благодаря героическим усилиям Дистона, вся банда — последние пираты, угрожавшие безопасности космических перевозок, — уничтожена. Теперь межпланетная торговля, освобожденная от опасности со стороны пиратства, может развиваться невиданными прежде темпами.

ЗАБЫТОЕ ПРОШЛОЕ

— Я умер, — сказал Леклерк. — Вот в чем вопрос. Я умер для всех своих прошлых намерений и предназначений, а затем ожил, став другим человеком. Вот почему мне хочется узнать, что тогда случилось.

Гэлвэй оглядел лабораторию. Детали аппарата Леклерка были разбросаны по трем рабочим столам, и все устройство выглядело совершенно непонятным. Повсюду были какие-то датчики, электронные лампы, электроды и устройства, названий которых он не знал.

Аппарат казался в десять раз более сложным, чем стандартный радиоприемник. Гэлвэй совершенно растерялся при виде множества различных деталей и не поверил, что Леклерк смог заставить это устройство работать.

— Но все-таки ты ожил, — сказал Гэлвэй.

— Знаю. Хотя для этого мне пришлось уничтожить свое второе «я». Позволь мне рассказать, что случилось. Четыре года назад я пережил период амнезии. Он длился восемнадцать месяцев. Вот что я имею ввиду, когда говорю, что умер. С моим телом ничего не произошло, но прежний разум совершенно исчез, словно меня разорвало на мелкие кусочки мощным взрывом.

Гэлвэй кивнул. Он понимал, что чувствует Леклерк. Иногда у него тоже появлялось странное ощущение, что как только он засыпает, то умирает, и оживает лишь на следующее утро. Некоторые примитивные народы, насколько знал Гэлвэй, на самом деле верили в это.

— Когда я снова пришел в себя, — то есть, когда мое второе «я» умерло, а первое ожило, — на мне был дорогой костюм, в бумажнике лежало пять тысяч долларов, и я ночевал в дешевом отеле. Не знаю, как я туда попал.

— Ты мог бы нанять детективов и все выяснить, — предложил Гэлвэй.

— Я так и сделал, но они ничего не узнали. При мне не было никаких документов, поэтому мне даже неизвестно, какое имя я использовал в течение этих восемнадцати месяцев. Я всегда хотел это узнать и просто сгорал от любопытства всякий раз, как думал об этом.

— Какое это имеет значение?

— Большое. Может, я женился и завел детей? Может, меня ищут друзья? Я не знаю. Но хочу знать. Пропали полтора года моей жизни, а я понятия не имею, куда. Гэлвэй, ты помнишь, как чувствуешь себя, когда пытаешься вспомнить чье-нибудь имя, вертящееся на кончике языке, но оно так и не приходит на ум? Не можешь решить проблему и не можешь выкинуть ее из головы.

— Понимаю, — кивнул Гэлвэй. — Иногда это просто не дает покоя.

— Именно! Я так мучаюсь уже более двух лет. Иногда мне кажется, что, пытаясь вспомнить, я сойду с ума. Что случилось за это время? Где я побывал за эти полтора года? Вот чтобы ответить на эти вопросы, я и изобрел эту машину.

Гэлвэй покачал головой. Он не совсем понимал, как тут поможет какая-то машина.

— Что она делает? — спросил он. — Переносит в прошлое?

— Нет, нечто другое. Большая часть разговоров о путешествиях во времени — полная чушь. Заметь, я сказал, что не все разговоры, а большая часть. Нельзя отправиться в прошлое. Прошлое — это бесконечная область в четырехмерном пространственно-временном континууме, природа которого была полностью определена. Все мировые линии, как их называет Минковский, все мировые плоскости и объемы известны. Путешествие в прошлое изменило бы их. А это сделать невозможно.

— Не понимаю, — пробормотал Гэлвэй, — но поверю тебе на слово.

— Это не обязательно. Вот, взгляни сам. — Леклерк собрал со стола несколько листов бумаги со стройными рядами уравнений. — Вот мои расчеты. Выводы не совсем очевидны, но они пришли не из воздуха. Я несколько месяцев работал, как проклятый, чтобы получить их.

— Понятно. Что дальше?

— Путешествие в будущее — другое дело. Будущее до определенной степени неизвестно. Принцип неопределенности Гейзенберга работает на атомном уровне, и этого достаточно, чтобы убедиться в индетерминизме в макроскопическом масштабе. Говоря математическим языком — прошлое однозначно, будущее — многозначно. Настоящее — точка разветвления. Путешествие в будущее меняет его. Сделать это сложно, но теоретически возможно.