Миры Уильяма Моррисона. Том 4 - [49]

Дайсон облегченно вздохнул, узнав, что капитан и в самом деле не рассердился из-за его замечания.

— Наверное, это чрезвычайно интересно, сэр.

— Интересно, аж блевать тянет. Ты понимаешь, что старый хвастун ничего не упускает в своих рассуждениях и высказывается буквально по каждому пункту?

— Он многое видел, сэр. И многое сделал. Флэгстафф был помощником представителя инспектирующего генерала Межпланетного Министерства Здравоохранения, администратором сумеречной области Меркурия, комиссаром атмосферы Марса и, наконец, не говоря обо всем остальном, губернатором Венеры…

— Знаю я все это, — проворчал капитан Фармер. — У него есть и другие хорошие качества. Он щедрый и верен друзьям. По глупости или нет, но он отказался осудить сенатора Хорригана, когда тот подставился, и все остальные политики вытерли об него ноги. Флэгстафф, наверное, хорошо относится к своей старухе-матери, как и к жене с детьми, если они у него есть. Но, как бы то ни было, я терпеть его не могу.

— А что думают пассажиры, сэр?

— Они обожают его, благослови, Господи, их невинные сердца. Запоминают каждое его слово. Кроме молодоженов. Те заняты друг другом.

— Есть одно утешение, сэр, — успокаивающе сказал Дайсон. — Долго нам его терпеть не придется. Скоро мы сядем на Ганимеде, и больше некому будет учить нас нашей работе.

— Жду не дождусь, — пробормотал капитан Фармер.

Именно тогда все и случилось. Секунду назад они летели мимо орбиты Марса, направляясь к Юпитеру и его спутниками. А в следующую корабль отбросило на миллионы километров обратно, и он оказался у Земли.

Дайсон уставился на звезды и приборы, его лоб покрылся потом за мгновение, словно вся влага рубки внезапно сконденсировалась на его голове. Но, с другой стороны, у него пересохло в горле. Он закрыл глаза и снова открыл их, но вид космоса не изменился.

— С… сэр, — заикаясь, попытался заговорить Дайсон.

Пилот с капитаном пристально посмотрели на все еще работающий экран, показывающий местоположение корабля. Сомнений быть не могло. Но оставалось совершенно непонятным, как они сюда попали.

Двигатели работали также ровно, как и всегда. Корабль снова летел от Земли и понемногу приближался к Марсу стандартным, многократно проверенным маршрутом.

— Что случилось? — сипло спросил Дайсон.

— Понятия не имею. А ты как думаешь?

— Даже не представляю, сэр. Знаю только, что мы переместились на сто пятьдесят миллионов километров.

— Этого не может быть. Нам просто кажется.

— Разумеется, сэр.

— Перестань поддакивать, болван. Просто держи рот закрытым и выполняй свою работу, — яростно сказал капитан Фармер, затем быстро развернулся и ушел, хлопнув дверью.

Двое других членов экипажа были встревожены, но почти никто из пассажиров, которым просто сказали, что корабль задержится и прибудет на Ганимед несколько позже запланированного, даже не заволновался. В свете того, что на корабле было полно еды, воды и воздуха, повода для тревоги не появилось. Тем не менее, пассажиров охватило некоторое беспокойство, вызванное коротким замечанием экс-губернатора Флэгстаффа.

— Вот если бы вы, капитан Фармер, приняли во внимание мой совет, этого бы никогда не произошло.

Капитан Фармер вежливо улыбнулся, но его лоб все еще был покрыт потом. Ему пришлось стиснуть зубы, чтобы уголки рта не разошлись по швам.

Три недели он постоянно пытался понять, произойдет ли это снова. Капитан уже почти убедил себя, что такого больше не повторится — они уже пролетели на восемьдесят миллионов километров дальше того места, до которого они добрались в прошлый раз, и ему, наконец, удалось вздохнуть спокойно, как вдруг корабль снова встряхнуло и откинуло к Земле.

На этот раз Фармер с Дайсоном потеряли дар речи на целый час, и Дайсону показалось, что лишние удары его сердца за этот период скомпенсировали потерянные двести пятьдесят миллионов километров. Наконец, капитан Фармер восстановил контроль над голосовыми связками.

— Вы родились на Земле или на Марсе? — спокойно спросил он.

— На Марсе, сэр. А что?

— На Земле есть маленькое насекомое под названием муравей.

— Я видел его на фотографиях, сэр, и читал о его поведении.

— Когда я был еще мальчишкой, — не обратив внимания на слова пилота, продолжал капитан Фармер, — мы играли с этими созданиями. Один клал муравья на ладонь, и мы смотрели, как он бешено ползет к кончику пальца в отчаянной попытке сбежать. Однако когда муравей достигал цели, то просто переходил на другую ладонь, и все начиналось сначала. Это была интересная игра, и с некоторыми изменениями в нее можно было играть целый час. Иногда мы пересаживали муравья на травинку, на прутик или клочок бумаги. Муравей бесконечно пытался убежать, и ему это никогда не удавалось. Нас это очень забавляло.

— Сэр, вы думаете, с нами играют в такую же игру? — спросил побелевший Дайсон.

— Кто-то или что-то.

— Будем надеяться, ему скоро надоест.

— Будем надеяться, что нет. Знаешь, что частенько происходило, когда нам наскучивала игра, Дайсон? Все-таки дети, сами не понимая того, могут быть очень жестокими. Иногда нам казалось очень смешным отпустить бедное насекомое… а затем раздавить его.