Миры Уильяма Моррисона. Том 1 - [55]

Он обратился к человеку, который возвышался над ним на целый спард, и заговорил с полной серьезностью:

— Приветствую вас! Я, Ксэнф, уполномочен приветствовать вас от лица всех жителей планеты Гфун. Я прилетел предложить вам дружбу…

Без всякого сомнения, человек услышал его. И увидел. Он посмотрел прямо на Ксэнфа, и пробормотал о розовом монстре что-то такое, чего Ксэнф не смог понять, после чего пошел своей дорогой.

Ксэнф скептически посмотрел ему вслед.

Похоже, они не понимали язык, который он выучил специально для этого путешествия. Но это было и не обязательно. Сам вид космического корабля, внешность его самого, первого пришельца из космического пространства, уже должны были заинтересовать их настолько, чтобы вокруг собралась толпа. Как они могли проходить мимо с таким равнодушием, с такими лицами, даже чужаку кажущимися холодными и пугающими?

Но если бы у вас был такой же опыт путешественника, какой имелся у Ксэнфа, вы бы тоже не сдались так легко. Ксэнф выбрал другого человека, пониже, встал перед ним и снова начал свою речь:

— Приветствую вас! Я Ксэнф…

На этот раз человек даже не остановился. Он пробормотал на ходу что-то такое, что показалось Ксэнфу идиомой, торопливо обогнул его и ушел.

Ксэнф совершил еще пять попыток, прежде чем сдался. Он бы продолжал свои попытки и дальше, если бы заметил хоть малейшие признаки интереса. Но таковых не находилось. Единственными эмоциями, которые он заметил, были нетерпение и раздражение. Ксэнфу не оставалось ничего иного, как только вернуться на корабль.

Некоторое время он сидел в пилотском кресле, предаваясь размышлениям. Затем ему пришло в голову возможное объяснение, которое, однако, казалось не слишком реальным. А что, если эти люди не являются типичными представителями своей расы? Может, этот город населен умственно отсталыми или психически больными? Возможно, в другом месте люди окажутся более нормальными?

Он снова воспрянул духом. Наверное, так оно и есть. Продолжая убеждать самого себя, он поднял корабль в воздух и переместился на несколько дюжин гролл от этого города.

И ничего не изменилось. Люди и здесь смотрели на него так же безучастно и нетерпеливо уходили, когда он пытался их остановить.

Тогда он понял, что бесполезно пытаться искать какие-то другие места. Если вообще существовало какое-то рациональное объяснение такого неразумного поведения, его можно было обнаружить здесь не хуже, чем в любом другом месте. Объяснение должно существовать. И он должен его найти. Но его следовало искать. Оно не появится само по себе, если он будет сидеть в корабле и просто тупо ждать неизвестно чего.

Он вышел наружу, выключив всю корабельную аппаратуру, чтобы никто не смог ее повредить, если вдруг проявит любопытство. И Ксэнф начал кататься по городу.

Всюду его встречало такое же равнодушие, как и при первой встрече. Даже дети глядели на него безо всякого любопытства и продолжали свои игры. Тогда он остановился у одной группы детишек и стал смотреть и слушать.

Они заставляли прыгать довольно большие мячи, повторяя при этом какие-то слова. Если кто-нибудь упускал мяч, то возобновлял игру, декламируя все с самого начала. Он понял, что дети просто ведут счет, и постарался изучить их системы счисления, одновременно слушая и наблюдая за всем, что происходит вокруг.

Время от времени игру прерывали мелкие ссоры. Детские ссоры, полные встречных обвинений. «Ты сделал то-то, а я то-то…». Он запоминал все слова, все глаголы, названия всех предметов для игры. Он запомнил слова, которые произнес появившийся родитель по материнской линии, явно состоявший с частью детей в каком-то родстве.

К вечеру он приобрел довольно приличный словарный запас и покатился обратно к кораблю. Когда же он добрался до места, где оставил корабль, его охватила паника. Корабль исчез.

Должно быть, его куда-то перетащили. Наверное, их безразличие было просто уловкой, взволновано думал он. Они просто ждали удобного момента, чтобы проникнуть на корабль и раскрыть все его тайны. Что они с ним сделали? Может быть, что-то повредили, а может, даже сломали двигатель? Как же он покинет эту проклятую планету, когда настанет время возвращаться на Гфун?

Он подкатился к ближайшему человеку и попытался использовать весь свой словарный запас, чтобы задать простой вопрос:

— Где?.. Где?.. — Внезапно он понял, как будет на их языке «космический корабль». — Где галенфайн?

Человек посмотрел на него, как на сумасшедшего, и пошел дальше.

Ксэнф проорал ему вслед проклятия на своем родном языке, затем стал кататься по ближайшим улицам, все больше и больше приходя в отчаяние. Наконец, когда ему казалось, что он взорвется от гнева и страха, он набрел на свой корабль. Его просто утащили на соседнюю улицу и оставили в окружении ржавых канистр, битых бутылок и прочего мусора.

Он испытал смесь облегчения с оскорблением и опять выругался. Такого неуважения вполне достаточно, чтобы начать межпланетную войну. Если об этом узнают на Гфуне, им захочется просто взорвать эту глупую планету.

Он поспешно вкатился на корабль и, к своей радости, обнаружил, что там ничего не повреждено. Ничто не мешает ему взлететь и вернуться на Гфун. Но еще оставалась тайна равнодушия местных жителей. Он не мог улететь, не открыв ее.