— Значит, все это время лаборатория работала над той же проблемой? — спросил Бэйлс.
— Полным ходом, но совершенно безрезультатно.
— Тогда больше ничего не остается, кроме как продолжать за ним слежку, — сказал Бэйлс.
Но кое-что все же оставалось, и он это знал. Хотя не было смысла рассказывать об этом Ридли. Он только что упоминал об экстра-премии самому умному, а если ее получит один, значит, упустит другой.
Они бы ничего не добились, следя за Берроузом. Можно фиксировать его передвижения в течение недели, месяца или года, и ничего не узнать. Для результатов требовалось шевелить мозгами.
Двенадцать лет, и никто в лаборатории ничего не добился. Значит, открытие, сделанное Берроузом, получилось случайно. Его могут не повторить еще сотню-другую — а то и тысячу лет. И все же Берроуз сказал, что люди в итоге смогут им воспользоваться.
Это как у Эдгара По. «Украденное письмо», лежавшее на самом виду. Вот только они не такие простачки, каким оказался детектив у По. Если уж они обшаривали, то обшаривали все. Все материальное, разумеется. Обшарить мозги Берроуза они не могли.
Бэйлс начинал понемногу разбираться в его натуре. Берроуз — человек, который не заботится о физических удобствах, а значит, он не станет выбирать материальный тайник. Тайник должен быть простым и каким-то… ментальным, что ли?
— Не думаю, что он намеревается покинуть дом, — сказал Бэйлс с притворной усталостью. — Пойду — ка я в какой-нибудь бар. Возможно, выпивка поможет мне думать.
На самом деле, не хотел он никакой выпивки. Независимо от того, что говорили детективы в книгах, Бэйлс никогда не считал, что алкоголь улучшает его способности рассуждать. Детективы и люди, которые пишут о них, могли пить во время работы. Эйнштейн с компашкой — нет. Бэйлсу было нужно только уйти от Ридли и хорошенько подумать. Он наверняка очень близко подобрался к ответу, иначе Берроуз не стал бы угрожать ему собакой.
Бэйлс зашел в дешевый, почти пустой ресторанчик и заказал чашку кофе.
Ментальный тайник. Чем бы это могло быть?
Чей-либо мозг? Ответ отрицательный. Умрет человек, умрет его мозг, и открытие умрет вместе с ними. Как тот учитель латинского языка. Книга? Она одновременно и физическая, и ментальная. Но книгу они бы не пропустили. После того, как они прочитали тот старый отчет о лабораторных работах, они наверняка прошерстили каждый листок в квартире Берроуза.
Они прочитали бы каждую книгу, обратили бы внимание на каждую пометку на полях. Кроме того, тайник не просто должен быть ментальным. Его должны найти люди, когда придет время.
Три чашки кофе не помогли. Бэйлс покинул ресторан и пошел по улице.
Ментальный тайник. Механический мозг? Такого не существует, да и чем это лучше человеческого мозга? Запись на грампластинке? На магнитной ленте?
Бэйлс прищурился. Нужно спросить об этом у Ридли.
Но это тоже не помогло. На следующий день он не задавал прямых вопросов, но, поговорив с Ридли, выяснил, что это тоже пустой номер. К тому же, где гарантия, что запись не сгниет, прежде чем будет найдена и прослушана?
Они не решились обратиться к школьным властям из опасения, что Берроуз вновь попытается скрыться. Будет лучше, чтобы он оставался здесь, под присмотром.
Но Бэйлс направился в школу, чтобы кое-что выяснить.
Берроуз — хороший учитель. Он давал детям перевести только половину текста Юлия Цезаря, затем подкидывал им кое-что поинтереснее. Берроуз был весьма замкнутым, но дети любили его и даже с грехом пополам изучали латынь. И все в итоге довольны, в том числе школьный совет.
Бэйлс пролистал один из учебников. Замусоленные страницы первой половины, над которой трудились ученики, и чистенькие, нетронутый страницы второй. Учебник издан издательством, о котором Бэйлс даже не слышал. Редактором значился некий Вирджил К. Стюарт, учитель латинского языка в средней школе…
Бэйлс почувствовал волнение. Минутку, это же та самая школа, где прежде преподавал Берроуз. И Вирджил К. Стюарт был его другом. Но Вирджил не закончил свой текст. Как это сказал Ридли? Он упал замертво, не закончив последнюю страницу. И все — таки, вот он, учебник, завершен и издан. Кто же закончил последнюю страницу? Берроуз?
Когда-то давным-давно, еще в школе, Бэйлс самостоятельно прочел «Записки» Цезаря, но помимо того, что Галлия разделена на три части, ничего из них не помнил. Вообще все, что он помнил о латыни, уместилось бы на кончике мизинца.
Но это мог оказаться тот самый тайник, открытый для широкой общественности, слишком открытый, чтобы его можно было заподозрить. Бэйлс забрал с собой экземпляр учебника, словарь латинского языка, и принялся дома бороться с оборотами речи гордого римлянина.
Через пару дней Бэйлс вновь посетил квартиру Берроуза.
— Ну, и о чем вы хотите поговорить на этот раз? — спросил Берроуз.
— О странных обычаях германских племен, с которыми воевал Цезарь, — ответил Бэйлс. — И о тех специфических лекарствах, которыми они пользовались.
Дыхание Берроуза участилось.
— Вы нашли тайник, — сказал он.
— Конечно, нашел. Но вы же ожидали, что когда-нибудь он будет найден, не так ли? А после того намека, который вы мне дали, это было не трудно.
