Миры Рэя Брэдбери. Том 8. Вспоминая об убийстве. Холодный ветер, тёплый ветер - [11]

Он вскочил в лимузин и уселся на переднее сиденье, рядом с Шэболдом. Коротышка с грохотом закрыл за собой дверцу и помахал сержанту на прощание рукой.

— Эй, ты! — возмутился аэростат.

— Доброй ночи, сержант. Вы знаете, с кем я был, если вдруг завтра утром меня найдут мертвым. Запомните.

Затем Коротышка повернулся к толстяку и скомандовал:

— Поехали!

Трудно сказать, кто больше был поражен случившимся. Охранники остались стоять с открытыми ртами. Кто-то выругался. Мотор взвыл, и машина с гудением скрылась в лабиринте улиц, продуваемых злыми зимними ветрами.

Коротышка поудобнее устроился на сиденье, ерзая на нем задом и посмеиваясь.

— Не торопитесь. Нам предстоит беседовать целую ночь. Насчет того, как вам половчее убить меня, а мне — вас.

Машина замедлила ход.

— Ладно, что вы предлагаете?

— Ничего. В этом местечке, где мы сейчас находимся, нам с вами можно безопасно провести ночь. Вы же, вероятно, полагаете, что попали в пасть льва. Все видели, толстячок, как вы увезли меня куда-то в ночь. Это было частью моего грандиозного плана. Вы и пальцем не осмелитесь меня тронуть сегодня, да и завтра тоже.

Дорога шелестела под колесами лимузина.

— Я вам расскажу кое-что о себе, Шэболд. Иногда я не сплю ночами, поскольку думаю о преступниках, которые гуляют на свободе. Я не нахожу себе места от бешенства. Тогда я начинаю кое-что предпринимать. Прежде всего убеждаюсь, что передо мной настоящий преступник. Затем приступаю к действиям. В данном случае для начала я устранил ваших охранников. Иначе, если бы что-нибудь со мной случилось, вы могли бы свалить вину на кого-нибудь из них. Вы уже прибегали к таким трюкам. Но мне нужны только вы — и никто другой. Чтобы мы оставались с вами один на один в течение двадцати четырех часов, мой дорогой. Теперь ваш ход.

Казалось, ворот рубахи душит Шэболда. Его серые глаза, устремленные в одну точку, словно бы ничего не видели перед собой. Нижняя челюсть заметно дрожала.

Коротышка следил за быстро убегавшей назад дорогой.

— Вот и приехали, Шэболд, — сказал пассажир. — Здесь вам нужно остановить машину, войти в дом и взять револьвер…

Завизжали тормоза. Коротышка ударился лбом о лобовое стекло и отскочил от него, словно мячик. Шэболду это понравилось. Его тучное тело переместилось из кабины на проезжую часть. Он заковылял через улицу к дому. Коротышка трусцой направился следом.

Револьвер они искали на кухне. Коротышка охотно помогал.

— Может быть, в корзине для мусора? Нет. В холодильнике? Я знал, что возле тюрьмы вы будете без оружия. Может быть, в банке из-под джема?

Наконец Шэболд отыскал револьвер. Коротышка шел за ним обратно к машине, на ходу жуя крекеры. Ни один, ни другой не пытались даже позвонить кому-нибудь и позвать на помощь. Лимузин снова двинулся вперед, ревя мотором.

Шэболд, обретя оружие, несколько успокоился. По глазам было видно, что внутри этой туши происходит какая-то умственная работа. Шэболд увеличил скорость.

Машина стрелой пронеслась через Беверли-Хиллс. Коротышка что-то весело насвистывал. Окончив свистеть, он обратился к толстяку с просьбой:

— Мистер Шэболд, будьте добры, достаньте свой револьвер.

— Зачем?

— Просто так.

Шэболд вытащил револьвер.

— Ну и?..

Коротышка начал давать ему указания:

— Приставьте револьвер к моей груди.

Дуло револьвера с готовностью уперлось в хилую грудь Коротышки.

Пассажир подышал на свои пальцы, затем неторопливо, словно нехотя, почистил ногти о брюки на сгибе колена.

— Теперь нажмите курок.

Мотор сбавил обороты и издавал теперь какой-то хрипловатый, шелестящий звук.

Шэболд прошептал:

— О, мне бы очень хотелось нажать на курок. И всаживать в тебя пулю за пулей.

Глаза на жирной туше то открывались, то закрывались попеременно.

— Одному Богу известно, что осталось бы от такого фраера. Даже не знаю, стоило ли бы это делать.

— Стоило ли бы? — переспросил Коротышка. — Вы еще сомневаетесь, как мне кажется?

Дуло револьвера сильнее уперлось в его ребра.

— Наслаждайтесь. Поиграйте со мной. Ведь вам кажется, что в таком положении вы можете надо мной смеяться. Так что позабавьтесь. Продолжайте.

Лимузин двигался вперед очень медленно. В открытое окно дул сильный холодный ветер. Шэболд продолжал нашептывать неторопливо, ледяным тоном:

— Но я не люблю неприятностей. Мне ни к чему получить тюремный срок. Во всяком случае, не сейчас.

Он с трудом пересилил себя и убрал револьвер.

Сердце у Коротышки трепетало. Его прошиб пот.

Машина направлялась к морю. Шэболд сидел в глубокой задумчивости. Ветер доносил соленый запах волн. В вышине сияли звезды. Шэболд что-то упорно обдумывал и наконец улыбнулся. То была недобрая улыбка, и предназначалась она Коротышке. Тот как-то судорожно глотнул.

Океан встретил их грохотом прибоя на широком пляже снежно-белого песка. Шэболд остановил машину и взглянул на волны. Его мысль напряженно работала, подобно этим волнам. Он был на грани принятия какого-то решения. Когда толстяк снова заговорил, голос его был задумчивым и мягким. Все куда-то ушло — гнев, возбуждение, ярость; говорил человек, принявший твердое решение:

— Коротышка, в этом мире есть место только для одного из нас… Ты или я…