Миртаит из Трапезунда - [66]

– Утешает хотя бы то, что нам удалось обойтись без кровопролития. Мне показалось, что солдаты Каваситов были не прочь на нас напасть.

– Мы бы с легкостью их одолели, – не сомневался Демир и гордо заявил мне. – Один воин императора стоит двух или даже трех солдат противника.

– Кто же рассчитал такую арифметику?

– Это всем хорошо известно, – невозмутимо подтвердил Демир.

– Теперь и я буду это знать, – со смешком принял я столь неоспоримый аргумент своего друга.

– Филат, – послышался голос друнгария Леонида. – Господин Агапит желает поговорить и ждет тебя у костра.

– Уже иду, – ответил я Леониду, а сам подумал, неужели Агапит наконец-то соизволил мне что-то рассказать.

– А ты, мусульманин, – продолжал Леонид, – заступаешь в ночной караул вместе со мной.

– Слушаюсь, командир, – с готовностью отозвался мой друг.

Я не спеша направился к костру, у которого в полном одиночестве и глубочайшей задумчивости сидел Агапит.

– Ты водишь дружбу с мусульманином? – спросил у меня помощник Никиты Схолария, продолжая крайне сосредоточенно смотреть на пламя костра.

– А что плохого в том, что Демир – мой друг? – возмутился я. – К тому же, если для тебя, господин, имеет значение, то мой друг является христианином.

– Крещеная мартышка? Забавно! – скривился Агапит.

Я сделал над собой изрядное усилие для того, чтобы сдержаться и не ответить Агапиту какой-нибудь колкостью. Уже немного зная этого заносчивого господина, я понимал, что он по непонятной причине в очередной раз подсмеивается надо мной. Однако держать себя в руках мне приходилось не только потому, что Агапит был главой нашего отряда, но и от того, что нам вдвоем предстояло выполнить важное, порученное Никитой Схоларием, задание.

– Великий логофет был недоволен тем, что ты, господин Агапит, не сообщил мне все подробности нашей поездки, – попытался я, хотя бы немного, задеть за живое самолюбие красавца-грека.

– Отец почти всегда мной недоволен, – невозмутимо отреагировал на мой выпад Агапит.

– Твой отец? – тупо переспросил я.

– Великий логофет Никита Схоларий – мой отец. Ты об этом не знал, да? – криво усмехнулся Агапит.

– Не знал, – подтвердил я, присаживаясь поближе к костру.

– Мы не кричим об этом на Майдане, поэтому мало кому известно о нашем родстве.

– Но вы совсем не похожи друг на друга, – вырвалось у меня, и я поспешил добавить, – внешне.

– Да ты, как я посмотрю, знаток в вопросах внешности, – вновь принялся подкалывать меня Агапит. – Ладно, перейдем к делу. Перво-наперво прекрати общение со своим мусульманином. Не понимаю, зачем вообще Леониду вздумалось тащить язычника вместе с нами.

– Возможно потому что…– начал было я отвечать Агапиту, но тот меня перебил.

– И перестань постоянно трындеть с ним по-турецки.

– Я учту твое пожелание, господин…

– Скажи, а ты и с моим отцом так же дерзко разговариваешь, как со мной сейчас? И ему это нравится, да? А я-то не пойму, отчего он так к тебе неравнодушен? Может быть, между вами есть кое-что еще, о чем я не знаю, а?

– Я принимаю к сведению все твои замечания, господин, – начиная закипать от возмущения, проглотил я недвусмысленный намек Агапита.

– Кстати, ты не забыл, что на все время поездки становишься моим самым послушным и услужливым слугой, который только может быть?

– Господин Никита Схоларий дал понять, что я должен изображать твоего слугу, господин Агапит, причем в тех случаях, когда это будет необходимо.

– Ну тебе ведь нужно потренироваться. Принеси-ка мне… – с издевкой начал было сын Никиты Схолария.

– Считай, господин, что я уже достаточно натренирован для подобной работы. Ты хочешь сообщить мне что-то еще? – вызывающе грубо прервал я Агапита.

– Остальное из того, что я тебе скажу, должны знать исключительно мы двое, тебе понятно? – мгновенно стал очень серьезным сын великого логофета. – Надеюсь, что ты умеешь держать язык за зубами и не побежишь рассказывать обо всем услышанном своему смуглому дружку.

– Вообще-то, я не болтлив, – насупился я, сказав не совсем правду.

– Отрадно слышать, – опять скривил свой красивый рот Агапит. – Итак, мы едем на встречу с Авшаром, младшим братом бея Давлета, что происходит из дрянного рода туркоманских кочевников под названием чепни.

– Языку которого меня и обучали всю прошлую зиму, – уточнил я для самого себя.

– Так вот, бей Давлет заправляет в Керасунте, – поведал мне Агапит.

– Разве там правит не император Василий? – удивился я. – Насколько мне известно, Керасунт является территорией Трапезундской империи.

– Ах, ты же пришлый и толком ничего не знаешь, – снисходительно махнул на меня рукой красавец Агапит. – Если смотреть на официальную карту, то Керасунт в самом деле входит в состав Трапезундской империи. Однако подлинное положение дел таково, что там командуют чепни во главе с беем Давлетом. Этот тюрок настолько обнаглел, что даже посмел требовать от императора Василия ежегодную плату за свой милостивый отказ вторгаться глубже в восточные владения империи.

– Император Василий платит бею Давлету дань?

– Василевс заплатил наглецу лишь однажды, а именно два года назад, – поведал мне Агапит. – Если верить донесениям наших шпионов, то бей Давлет собирает людей и готовится к военному походу. Однако куда именно он намеривается направить свои силы, мы точно не знаем. Раздор, который есть в этой скверной семейке между беем Давлетом и его младшим братом, нам на руку. Я надеюсь, что Авшар нынче же сообщит мне точные сведения относительно планов своего братца на это лето. Кроме того, было неплохо, если за то время, что мы с ним не виделись, он наконец-то осмелел и на деле, а не на словах, вознамерился лишить власти своего честолюбивого родственника.