Миртаит из Трапезунда - [20]

– Он самый, – пробурчал себе под нос второй из молодых писарей: толстый и щекастый парень с мутно-зеленого цвета, чуть навыкате глазами.

– Кто ты? Новый писарь из Константинополя? – не унимался общительный кучерявый парень.

– Если он писарь, как и мы, тогда отчего он сидит в библиотеке, а не здесь вместе с нами? – недоверчиво заметил щекастый писарь, продолжая нагло таращиться на меня исподлобья.

– Значит, Антип, ему так приказали, – нисколько не смутившись, ответил за меня щекастому парню его более доброжелательный сотоварищ.

– Именно так. Место в библиотеке мне было отведено по приказу господина Ливадина, – немногословно ответил я, не имея никакого желания рассказывать писарям о своем положении в архиве, которое для меня самого пока оставалось несколько загадочным.

– Меня зовут Дмитрий, – сообщил мне все тот же разговорчивый писарь. – А вот к господину Ливадину тебе нельзя. У него находится посетитель, поэтому подожди, когда он уйдет.

– Хватит болтать! – не выдержал и подал голос самый возрастной из писарей. – Вам бы все языком молоть, а не работу свою делать.

– Наш старший Кирилл, – шепнул мне Дмитрий, указывая на мужчину с седой прядью в волосах, и нарочито демонстративно взялся за калам.

– Ну а ты, парень, присядь-ка вон на том стуле, да подожди, когда господин Агапит выйдет от нашего нового начальника, – обратился ко мне старший писарь архивной канцелярии.

– А кто такой господин Агапит? – полюбопытствовал я, устраиваясь поудобнее на деревянном стуле, ведь мне нужно было понемногу узнавать людей, что будут окружать меня на новом месте службы.

– Один чрезвычайно важный чиновник, – шутливо надувая щеки, поведал мне писарь Дмитрий. – Он состоит на службе при великом логофете Никите Схоларии.

Дмитрий как будто собирался поведать мне что-то большее, но тут дверь в кабинет Ливадина скрипнула и оттуда вышел невероятно статный и элегантный молодой мужчина. Его блестящие темные волосы были уложены аккуратными кудрями, а лицо выглядело почти идеальным: большие орехового цвета глаза в обрамлении длинных черных ресниц и брови с изящным изгибом, совершенно правильный прямой нос и чувственные, чуть пухлые губы. Пожалуй, этого господина смело можно было назвать настоящим красавцем. Скользнув по мне пренебрежительным взглядом, господин Агапит гордо прошествовал мимо писарей архива, никак не отреагировав на их заискивающие кивки и пожелания ему доброго дня.

– Теперь ты можешь войти к господину Ливадину, – скомандовал мне старший писарь архива Кирилл.

Дверь в кабинет Ливадина не успела закрыться, как я уже стоял на пороге.

– А, Филат, заходи! – заметил меня Ливадин, восседавший за безразмерно большим столом, в полном беспорядке заваленном многочисленными бумагами и свитками. – Где же ты пропадал все это время, мой мальчик?

– В библиотеке, – выдавил я, с ходу не сумев придумать какого-то другого, более вразумительного объяснения.

Ливадин лукаво улыбнулся мне. Думаю, что учитель знал меня достаточно хорошо, чтобы догадываться, когда я намеренно от него что-то скрываю или нарочно недоговариваю. Однако сегодня Ливадин был не расположен к расспросам и сразу перешел к делу.

– Я хотел поручить тебе переписывание нескольких бумаг, – и учитель продемонстрировал мне одну из внушительных стопок на краю своего стола. – Впрочем, они подождут, ведь у меня для тебя есть одно более срочное задание. Посмотри, вот эта простагма52 была подготовлена по приказу императора Василия. Тебе следует переписать ее текст на новом листе, ведь то, как это сделал писарь Антип, никуда не годится.

Ливадин передал мне плотный лист бумаги размером примерно в две мои ладони. Я мельком взглянул на документ. То был указ о назначении на придворные должности, подготовленный на подпись императору Василию. Почерк у щекастого писаря Антипа, что так неприязненно встретил меня в канцелярии, оказался неважным: буквы были крупными и угловатыми, а кое-где они вообще сливались друг с другом, делая текст документа трудночитаемым.

– Постарайся хорошенько, мой мальчик. Так, как ты умеешь. И добавь в приказ вот это назначение, которое мне только что доставил господин Агапит, – проговорил Ливадин и протянул мне маленький клочок бумаги.

– Да, господин, – промямлил я без явного восторга от предстоящей мне работы.

– Вон там, за твоей спиной, стоит стол, – указал мне учитель, – на нем находится все необходимое для выполнения твоего задания: бумага, калам и чернила, поэтому садись прямо здесь и пиши.

Я снова смерил глазами размер документа, который был не самым большим из тех, что мне прежде приходилось переписывать. В надежде управиться за час, я занял отведенное мне место за столом и старательно принялся за работу.

Сначала я взял чистый, такой же плотный лист бумаги и с помощью резца и тонкой пластины аккуратно разлиновал его. Затем, окунув калам в чернила, я принялся выводить на листе ровные минускульные буквы53, которые последовательно складывались в витиеватые преамбулы и официальные формулировки. Тотчас на бумаге я разобрал имя моего учителя Андрея Ливадина. В соответствии с повелением императора Василия он назначался на почетные должности протонотария и главного табулярия, то есть официально становился хранителем императорского архива и библиотеки.