Мировые загадки сегодня - [116]

«…При первом же чтении книги Дарвина я, глубоко потрясенный, тотчас и безусловно стал на сторону трансформизма. Великое, цельное понимание природы Дарвином, убедительные доказательства его теории развития разрешили сомнения, мучившие меня с тех самых пор, как я приступил к изучению биологических наук»[37]. Это из слов молодого Эрнста Геккеля, с которым мы расстались в 1860 году (тогда же, вернувшись из Италии, он и прочел «Происхождение видов»).

Но вот что пишет сам Ч. Дарвин в предисловии к своей книге «Происхождение человека и половой подбор» о «Естественной истории миротворения» Э. Геккеля (популярном изложении его двухтомной монографии «Всеобщая морфология организмов», вышедшей через несколько лет после книги Дарвина, в 1866 г.): «Если бы это сочинение появилось раньше, чем был написан мой очерк, я, быть может, никогда бы не довел работу до конца. Почти все выводы, к которым я пришел, как оказывается, подтверждены этим естествоиспытателем, а знания его по многим вопросам полнее моих»[38]. Что дало основания Дарвину столь высоко оценивать работу Э. Геккеля и нет ли здесь противоречия с приведенным выше высказыванием Геккеля о теории эволюции? А основания у Дарвина были вполне объективные и убедительные: в результате обобщения огромного собранного им фактического материала Геккель самостоятельно пришел к выводу об эволюции и родстве морских простейших организмов, которыми много занимался. Идея развития не была чужда молодому ученому, она, по существу, была его собственной руководящей идеей в исследованиях.

Книга Дарвина в систематизированном виде и с привлечением новых данных, в частности по селекции животных, подводила итог созревшей в науке идее развития, идее эволюции видов. Поэтому было бы ошибочно думать, что «Происхождение видов» среди ученых повсеместно было встречено с непониманием и недоброжелательством. Скорее, наоборот. Хотя недостатка в недоброжелателях, как известно, не было и последовали ожесточенные нападки со стороны церкви, многие крупные ученые сразу же оценили и приняли основные выводы эволюционной теории: они оказались вполне созвучны их собственным воззрениям, и труд Дарвина отныне служил для них прочным теоретическим основанием.

Изложенная нами точка зрения подтверждается и Б. Е. Райковым, в течение нескольких десятков лет глубоко исследовавшим историю развития идеи эволюции видов: «Это победоносное шествие эволюционной теории было бы настоящим чудом, если бы умы натуралистов и даже просто образованных людей не были подготовлены к восприятию этой идеи. Это в особенности относится к России, где, начиная с XVIII в., трудились многие ученые, развивавшие историческую точку зрения на органический мир и бывшие в широком смысле этого слова предшественниками Дарвина.

К сожалению, эту прогрессивную роль предшественников Дарвина далеко не всегда оценивают правильно. Широко распространено мнение, что эволюционная идея родилась в науке только с появлением трудов Дарвина. Такого рода ложный взгляд встречается в сочинениях некоторых буржуазных историков науки… Подобные мнения безусловно противоречат исторической истине. Их живучесть объясняется тем, что история эволюционной идеи была в течение долгого времени мало разработана, а по отношению к русским ученым — почти совершенно не известна»[39].

Сказанное, конечно, отнюдь не умаляет огромной исторической заслуги Дарвина: теория эволюции по праву принадлежит к числу величайших достижений естествознания XIX века.

Именно так ее оценивали все прогрессивные ученые той эпохи. Но они не были слепыми подражателями Дарвина. Сразу же после выхода в свет «Происхождения видов» последовали не только злопыхательства и брань в адрес Дарвина, но и были высказаны со стороны ряда ученых-биологов серьезные возражения по поводу некоторых основополагающих предпосылок дарвинизма.

Представляется, что в наиболее лаконичной форме сущность имевших место (и не устраненных до сих пор) несогласий с некоторыми положениями Ч. Дарвина выразил Фридрих Энгельс. Принимая основу учения Дарвина — теория развития, изменяемость всех видов — собственно эволюцию, Энгельс подчеркивал несовершенство используемых Дарвином доказательств. «В учении Дарвина, — отмечал он, — я принимаю теорию развития, дарвиновский же способ доказательства (борьба за существование, естественный отбор) считаю всего лишь первым, временным, несовершенным выражением только что открытого факта»[40]. Подобные же возражения были высказаны и другими сторонниками эволюционного учения. Удивительно близок к оценке Ф. Энгельса «главный последователь Дарвина» (но совсем не апологет его!) Эрнст Геккель.

«Хотя я не решаюсь, — писал он, — разделить во всех направлениях дарвиновские воззрения и гипотезы и счесть приведенный им способ доказательства за правильный, я все же должен выразить удивление перед его работой как перед первой серьезной научной попыткой объяснить все явления органической природы с одной грандиозной единой точки зрения и на место непостижимых чудес поставить понятый закон природы. Но может быть, в дарвиновской теории, так как она теперь представляется первой попыткой такого рода, более ошибок, чем истины. Во всяком случае такие бесспорно важные принципы, как естественный отбор, борьба за существование, отношение организмов друг к другу, расхождение признаков и другие принципы, приводимые Дарвином для защиты своей теории, имеют большое значение; однако весьма возможно, что нам еще совершенно неизвестно столько же других важных принципов, влияющих в такой же мере или еще более на явления органической жизни»