Мировые загадки сегодня - [108]
Но другая сторона взаимоотношения религии и науки — отвергание и намеренное искажение научных достижений — к искреннему заблуждению верующих прямого отношения не имеет. Крестовый поход религии против научного знания начался в далекие тысячелетия человеческой истории. Не окончен он и сегодня. Изменились лишь методы борьбы, стали тоньше и изощреннее «контраргументы» поборников церкви, и вместо физических гонений и расправы с учеными (что в цивилизованных странах становится уже невозможным) новейшие научные открытия стали использоваться современными «отцами церкви» для «доказательства» истинности религиозных учений и догматов веры. Об этой стороне противостояния религии науке много говорится И. И. Адабашевым в «Мировых загадках сегодня».
При чтении научно-популярной книги, написанной писателем, у научного работника (а, возможно, и у других категорий читателей) невольно закрадывается сомнение в необходимости домысла и вымысла, многих других художественных приемов и средств эмоционального воздействия, образного строя и языка, используемых писателем для характеристики личности ученого и процесса научного исследования, да и при толковании результатов научной работы.
Если о своих коллегах или о своих работах пишет профессиональный ученый, он, как правило, не выходит, старается не выходить за пределы достоверных фактов, установленных в той области знания, которой он занимается.
«Жажда познания, сила сомнения» — вечные спутники ученого, утверждал Владимир Иванович Вернадский. И когда ученый все же выходит за пределы своей конкретной науки — ведет его все та же неистребимая «жажда познания», — он крайне осторожно высказывает свои «некомпетентные суждения», чтобы не показаться слишком безапелляционным (начеку «сила сомнения»!).
Иное дело, когда за книгу о науке берется писатель. Ему неведомы многие сомнения, одолевающие ученых. Он видит перспективу, связь времен и событий, у него наработан язык, свой стиль изложения, у него в голове уже роится масса образов, эпитетов, метафор… Вперед, читатель, к увлекательным завязкам сюжетов, интригующим заголовкам, неожиданным поворотам «драмы идей»! И «пусть дорогу осилит идущий», а «сила сомнения» — его же и слабость!
Пусть будет все совсем не так, и наши сомнения останутся лишь очередным непросвещенным мнением. Но где в научно-популярной литературе проходит граница между допустимым вмешательством образного художественного мышления писателя в строгую научную систему понятий? Может быть, сам «вопрос поставлен не корректно», как любят говорить математики и их ученые собратья? И пушкинские «над вымыслом слезами обольюсь» и «нам истин мира всех дороже нас возвышающий обман» не так уж плохи для научно-художественной литературы? У нас нет ответа на многие из подобных вопросов. Но они вновь возникают после чтения таких поучительных попыток решения задачи художественного синтеза научных знаний, как книга И. И. Адабашева «Мировые загадки сегодня».
…«Планета клубилась парами газов, воды и пыли, то там, то тут пронизываемых вспышками молний». Вы помните, это из главы о происхождении жизни, о ее первых шагах из «неживой материи» некогда раскаленной Земли, как считает писатель. Запоминающийся образ? Несомненно. Правильный ли? Думаю, что нет. Конечно, если следовать так называемому «антропному принципу», то это были именно те процессы около 4–5 миллиардов лет тому назад, которые «происходили без свидетелей».
Однако все данные говорят, во-первых, о том, что гипотеза «холодной Земли» более научно обоснована и представлять Землю в зигзагах молний и в парах воды едва ли правильно (об этом в другой главе пишет и сам И. И. Адабашев), а во-вторых, — нет ни одного научного факта об отсутствии жизни в самых древних из доступных нам земных пород, и считать, что жизнь «зарождалась» из камня, да еще «в клубах пара и пыли», — ни на чем не основанное «сильное» допущение, противоречащее тем данным, которые получены на сегодня наукой. Об этом мы ниже поговорим подробнее.
Трудно согласиться с исключительно хвалебной трактовкой писателем эволюционной теории Дарвина. Ученый глубочайшей честности, Дарвин, как известно, до конца жизни сомневался, доводя себя нередко до физических страданий, в ряде коренных вопросов своей теории, выискивая в ней противоречия и недостатки, боясь того, что он совершил какую-нибудь «роковую ошибку» в своих построениях, в частности в теории естественного отбора и выборе одного общего предка[21]. И конечно же, нельзя представлять себе так, как изложено в книге И. Адабашева, что после выхода в свет труда Дарвина мир «разделился на две половины», одни были «за», другие яростно «против» Дарвина.
Все обстояло значительно сложнее. От писателя ускользнуло многое из того, что было получено предшественниками Дарвина, в частности целой плеядой русских биологов-эволюционистов до Дарвина[22]. Остались в стороне и глубокие замечания о теории эволюции, которые были в свое время высказаны Ф. Энгельсом, а также сторонниками Дарвина, как сам Э. Геккель, Т. Гексли, И. И. Мечников, К. А. Тимирязев; небезынтересна была бы для читателя и суть возражений в адрес теории эволюции видов со стороны такого гениального естествоиспытателя и мыслителя, каким был В. И. Вернадский. На некоторых из этих вопросов мы сочли нужным кратко остановиться.

Почему одни страны развиваются быстрее и успешнее, чем другие? Есть ли универсальная формула успеха, и если да, какие в ней переменные? Отвечая на эти вопросы, автор рассматривает историю человечества, начиная с отделения человека от животного стада и первых цивилизаций до наших дней, и выделяет из нее важные факты и закономерности.Четыре элемента отличали во все времена успешные общества от неуспешных: знания, их интеграция в общество, организация труда и обращение денег. Модель счастливого клевера – так называет автор эти четыре фактора – поможет вам по-новому взглянуть на историю, современную мировую экономику, технологии и будущее, а также оценить шансы на успех разных народов и стран.

Книга посвящена философии языка. «Философия языка, напоминающая о настоящем весе слова, нужна не для того чтобы вернуть ценность нашим речам, это невозможно, а чтобы не принять нашу собственную нищету за нищету слова. Наш язык задевает нас больше, чем мы думаем. Принять от него обиду когда он нас разоблачает, большая удача. Говорить наивно и беспомощно горькая, но достойная человека участь. И молчащий мыслитель тоже мыслитель. По-настоящему плохо бывает, когда от страха показаться нелепым или замолчать человек изменяет слову, каким всегда так или иначе звучит его разумное существо, и становится изготовителем текстов.

В книге представлен результат совместного труда группы ученых из Беларуси, Болгарии, Германии, Италии, России, США, Украины и Узбекистана, предпринявших попытку разработать исследовательскую оптику, позволяющую анализировать реакцию представителя академического сообщества на слом эволюционного движения истории – «экзистенциальный жест» гуманитария в рушащемся мире. Судьбы представителей российского академического сообщества первой трети XX столетия представляют для такого исследования особый интерес.Каждый из описанных «кейсов» – реализация выбора конкретного человека в ситуации, когда нет ни рецептов, ни гарантий, ни даже готового способа интерпретации происходящего.Книга адресована историкам гуманитарной мысли, студентам и аспирантам философских, исторических и филологических факультетов.

Сборник письменных и устных высказываний всемирно известного русского писателя Льва Николаевича Толстого (1828–1910). Эта книга позволит вам прикоснуться к сокровищнице глубоких и мудрых мыслей нашего великого соотечественника, откроет новые грани его таланта. Толстой не просто писатель, он подлинный духовный учитель, чей уникальный опыт, отражённый в его мыслях, поможет отыскать вам новые возможности, способные улучшить вашу жизнь к лучшему.

Книга посвящена интерпретации взаимодействия эстетических поисков русского модернизма и нациестроительных идей и интересов, складывающихся в образованном сообществе в поздний имперский период. Она охватывает время от формирования группы «Мир искусства» (1898) до периода Первой мировой войны и включает в свой анализ сферы изобразительного искусства, литературы, музыки и театра. Основным объектом интерпретации в книге является метадискурс русского модернизма – критика, эссеистика и программные декларации, в которых происходило формирование представления о «национальном» в сфере эстетической.

Книга содержит собрание устных наставлений Раманы Махарши (1879–1950) – наиболее почитаемого просветленного Учителя адвайты XX века, – а также поясняющие материалы, взятые из разных источников. Наряду с «Гуру вачака коваи» это собрание устных наставлений – наиболее глубокое и широкое изложение учения Раманы Махарши, записанное его учеником Муруганаром.Сам Муруганар публично признан Раманой Махарши как «упрочившийся в состоянии внутреннего Блаженства», поэтому его изложение без искажений передает суть и все тонкости наставлений великого Учителя.