Мировой кризис - [22]

– Да ну тебя, болван!.. Ну вот представь, этот свинтус Бальмонт – всегда его терпеть не мог! – начал дерзить Случевскому; да ты видел этого Бальмонта: самовлюбленный прилизанный красавчик с бесовской хитрецой и такой внутренней злобой, что любой каторжник-висельник от зависти помрет!

– Видели-с, – подтвердил Прохор. – Господин поэт в феврале к нам чай приходили пить. Всю гостевую комнату потом изрыгали.

– Ты слушай, слушай… У них со Случевским до кулаков дошло, в драку полез. Ну мы разнимать, и Зинка зачем-то полезла!

– Зинаида Николаевна? – не без ядовитости уточнил Прохор, хозяйку «литературных пятниц» Зинаиду Гиппиус не любивший отдельно. – Как ее чахотка?

– Да плевать на чахотку! Пока растаскивали, я Зинаиде локтем в бровь заехал! Клянусь же, нелепая случайность!.. Теперь синяк… И так-то не бог весть какая Минерва с Афродитою, а теперь и вовсе в обществе месяц не покажешься, на пол-лица расплылось. Примочки, уксусные, конечно… Я Бальмонта на дуэль вызвал, l’ivresse et la debauche indйcente! Тьфу, засранцы!

Ага, барин разговорился, порозовел, значит, лечение пошло впрок. На слова о дуэли Прохор внимания не обратил – первый раз, что ли? – да и выходить против графа Баркова, что с пистолетом, что с рапирой смысла нет никакого, верная смерть.

– Вас же, Алексей Григорьич, с пятницы дома не было, – заметил Прохор. – Тут почта пришла.

– Что там? – недовольно отозвался граф, последние годы отдававший бумажные дела на откуп камердинеру. Невелик труд – просмотреть счета, а личные письма от немногих и редких корреспондентов потом вручить барину.

– От управляющего из Твери, – Прохор по очереди откладывал распечатанные конверты. – Дела привычные, ответил сам. Маменька ваша написала, в мае собираются в Люцерн. Уж потрудитесь, собственной рукой ей репронд дайте. Вот еще заграничная телеграмма, как раз пятничным вечером пришла. Немецкую или французскую я, глядишь, разобрал бы, а тут непонятно написано. Отправлено из Мемеля.

– Дай сюда… – граф протянул руку. – Конечно, на английском… ЧТО? Прохор, число сегодня какое?

– Одиннадцатого дня апреля, воскресенье.

– То-то и оно! А по-грегориански двадцать девятое марта выходит?

– Так и выходит, Алексей Григорьич.

– Чер-рт, – раскатисто рыкнул граф. – Каналья! Забыл, ты представь! Когда последний поезд на Петербург? Собраться успеешь?

– Успеем, как не успеть. Сейчас три четверти второго, поезд в восемь пополудни. Как собраться-то? Полный гардероб?

– Походно, полностью! Мы съезжаем с дачи! Спешно!..

– Съезжаем? – ошарашенно выдавил Прохор, не смея поверить своему счастью. – В Питер? На квартиру?

– Да, на квартиру! Прохор, ну что ты будто дитя малое! Беги к квартальному надзирателю, отдашь ключи от дома. Чухонку… Как её?.. Рассчитай. Дай империал золотом, премию – кормила вкусно, не отнимешь. От квартального на станцию, телеграфируй домой, консьержу. Пусть к ночи всё подготовят, камин растопят, не въезжать же в холодный дом?.. И ужин заказать! Только скромно, без гусарства! Завтра вставать чуть свет!

– Да как все подряд успеть-то? – озадачился камердинер. – Тут и Геркулес с его конюшнями не сумеет!

– Не его, а Авгия, балда! Бегом, сказано! Чемоданы и без тебя соберу, не белоручка! Давай, Прошка, друг любезный, поспеши. Христом-Богом, а?

– Как скажете, ваше сиятельство. Цветы в станционном киоске для мадам Гиппиус купить прикажете? Неприлично же…

– Да покупай, покупай! Хоть на мильон! Съезжаем, ты подумай! И дело вроде серьезное! Хватит безобразий, опостылело!.. Поэты, мать их! Чего стоишь столбом?

Прохор молча развернулся и начал методично исполнять распоряжения барина, первым делом огорчив старательную Анну-Пяйви извещением, что ее услуги впредь не потребуются, одномоментно компенсировав расстройство кухарки тремя новенькими золотыми пятирублевиками с профилем государя. Сказал обязательно прибрать на кухне, печь загасить, а все продукты, что имеются, взять себе домой – у Анны-Пяйви четверо детишек, лишним не будет.

– И дождись, пока с вокзала не вернусь, – втолковывал Прохор чухонке. – Барин что попросит – принеси. Помоги вещи ему укладывать, женская рука в таком деле полегче будет. Поняла? Найдешь извозчика, пускай вещи на станцию отвезет, в багажное отделение…

Анна-Пяйви бесстрастно кивнула.

…Без пяти восемь вечера с вокзала Териоки тронулся состав о шести вагонах, шедший от Выборга на Финляндский вокзал Санкт-Петербурга. Вагон первого класса пустовал, единственными пассажирами, севшими на промежуточной станции, были прихрамывающий усатый господин с черной повязкой на глазу и простецкого вида парень в пальто, круглой каракулевой шапке и с саквояжем в руках.

* * *

– …Система укреплений внушительная, – Джералд поднял к глазам бинокуляр фирмы Карла Цейса. – «Бюллетень Адмиралтейства» недавно публиковал обширную статью о прикрывающих Петербург фортах, с моря город практически неприступен – любой неприятельский флот будет уничтожен береговыми батареями.

– А на острове слева – крепость и небольшой город? – заинтересовался Робер. – Видите синий купол? Собор?

– Это Кронштадт, база русского флота на Балтийском море. Возьми бинокль и посмотри – в гавани множество военных кораблей. Контроль над створом морского фарватера столицы полный, но если начнется война с Германией, флот окажется заперт в Балтике – Кильский канал и датские проливы перекроют, русские не сумеют прорваться на соединение с нашим Гранд-Флитом…