Мировая революция. Воспоминания - [85]

Принимая в соображение это усилие добиться независимости, Великобритания считает чехословаков союзниками и признает три чехословацкие армии за единую союзническую армию, находящуюся в регулярной войне с Австро-Венгрией и Германией.

Великобритания признает также за чехословацким Национальным советом права верховного органа чехословацких национальных интересов и нынешнего заместителя (trustee) будущего чехословацкого правительства с наивысшею властью над этой союзнической и воюющей армией».

На основании этой декларации д-р Бенеш заключил от имени Национального совета 3 сентября первый договор с Великобританией. Политическую идею наших легионов кратко высказал в следующих словах французский президент в речи при открытии мирной конференции в Париже: «Чехословаки добыли себе в Сибири, во Франции и в Италии право на независимость».

О размерах нашей заграничной армии даю следующую (неокончательную) статистику:

Войско русское 92 000 чел.

французское 12 000

итальянское 24 000

– —

128 000 чел.

К этому количеству сражавшихся нужно прибавить 54.000 так называемого итальянского ополчения, формировавшегося после примирения, – в общем значит 182 000 человек.

Полагаю, что перечень этих голых цифр дает понятие о нашем заграничном военном движении и о его политическом значении: количество и качество легионов объясняет, почему союзнические правительства и армии признавали наше войско и нашу деятельность и почему они наше движение принимали с уважением и с симпатиями. А наше заграничное войско имеет и будет иметь значение дома: если сосчитать семейные, родственные и дружественные связи легионеров, то получается, по крайней мере, миллион лиц, которые непосредственно связаны с легионерами, – легионы являются для нашего государства значительной и важной политической силой.

Приведенные цифры приблизительны и основаны на сведениях, собранных до февраля 1923 г.; поскольку по этим сведениям я могу определить потери, как павшими, так и умершими, они должны равняться 4500 чел. в России (с Сибирью), Франции и Италии… Этими жизнями, принесенными в жертву, мы заплатили за свое признание своей независимости.

Теперь бы мне было нужно перечислить отдельные официальные признания, которых мы добились, особенно в 1918 г.; чтобы упростить изложение, я даю хронологическую схему (см. табл. выше) того, как мы, то есть наш заграничный Национальный совет и легионы, были союзниками признаваемы считая с начала войны.

Касаюсь главным образом дат значительных для нашего революционного дипломатического боя. Связь и значение этих отдельных фактов выступят яснее от того, что они указаны синхронистически.

Из таблицы также становится ясно, как наше пропагационное и дипломатическое движение дополнялось военным движением и как из него выростало.

Таблица послужит также восстановлению предыдущего изложения.

Эта сухая схема не говорит ничего о нашей общей работе и стараниях за границей, о постоянных размышлениях, о напряжении нервов и возбуждении чувств, благодаря чему был достигнут политический успех. Какое путешествие по целому свету, сколько интервенций в различных министерствах в Париже, Лондоне, Риме, Петрограде, Вашингтоне, Токио, сколько посещений разнообразнейших влиятельных лиц, сколько меморандумов, сколько телеграмм, сколько писем, сколько вспомогательных вмешательств союзнических послов и наших политических друзей, сколько интервью, сколько лекций, статей и т. д., – но без нашей заграничной пропаганды, дипломатической работы и крови легионов мы бы не добились независимости.

Из этой таблицы также ясно видны важность и решающее значение 1917 и 1918 гг., как для наших политических стремлений так и для участия наших войск в войне; 1918 г. был решающим для всех воюющих народов и для всего хода войны. Не исполнились ожидания тех, что предсказывали войну еще на 1919 г. С ней было покончено летом 1918 г., покончено экономически и стратегически.

1918 г. принес Германии Брест-Литовский мир и мир с Румынией, а благодаря этому усиление армии против союзников во Франции; было ясно, что Германия будет стремиться достигнуть решительного конца при помощи этой увеличенной армии ранее, чем Америка будет в состоянии послать во Францию еще большие массы войск. Немцы, как я слышал, сначала полагали, что Америка вообще окажется не в силах выслать какое-либо войско, подтверждая самим себе это предположение некоторыми опытами с флотом в своем море; однако они ошиблись, а потому весной 1918 г. стали стремиться с еще большей энергией к решительному концу. Они бесспорно знали, что и во Франции многие выдающиеся генералы с нетерпением ждут подкрепления из Америки; из Англии к ним доходили слухи о возрастающем пацифизме и о согласии некоторых руководящих лиц (я уже указывал на Ллойд Джорджа) покончить войну. Что касается численности войска, то немцы в этом отношении вполне сравнялись с союзниками. Итак, началось наступление; для увеличения эффекта Париж начали бомбардировать из дальнобойных орудий (с 23 марта). Однако, несмотря на захват территории и большое количество пленных, – немцы находились от Парижа в 85 километрах, и уже была у кой-кого мысль об эвакуации правительства (не у Пуанкаре!) – немецкая армия дела не решила.