Мировая революция. Воспоминания - [77]
Весьма сильным было также австрофильство в Англии. Правда, еще в 1849 г. Пальмерстон высказал свое весьма резкое суждение («животное!») об Австрии, нечто подобное сказал и Гладстон (1880); в начале войны Ллойд Джордж произнес фразу об империи на слом (ramshackle Empire), но очень много влиятельных англичан или симпатизировали Австрии, Вене и Будапешту, или держались того мнения, что, хотя Австрия ничего и не стоит, все же она лучше, чем все эти малые народы, и что Австрия мешает распространению Германии и «балканизации» Европы.
Насколько это австрофильство укоренилось, видно лучше всего из того факта, что Соннино, хотя и требовал части Австрии для Италии, был, однако, за сохранение Австро-Венгрии: это проистекало из политического консерватизма, опасающегося «балканизации» Средней Европы, а у Соннино особенно из-за политики, не желающей единения югославян.
Наконец, у Австрии были защитники в лице социалистов, особенно марксистов; они были также против балканизации, а потому принимали Австрию, несмотря на ее реакционность. Кроме того, немецкие марксисты принимали политику Германии по отношению к Австрии, несмотря на то что основатели немецкого социализма очень резко осуждали Австрию. Лассаль видел в Австрии, в ее основах принцип реакции, а потому и последовательного врага всех стремлений к свободе. В интересах демократии Австрия «должна быть разорвана, разделена на куски, уничтожена, раздавлена, ее пепел должен быть развеян на все четыре стороны». Маркс видел скорее принцип реакции в России, но осуждал также и Австрию. Эти аргументы ad hominem в споре с социалистами оказывали мне довольно хорошую службу.
При таком благоприятном для Австрии настроении император Карл сам начал переговоры о мире с Антантой при помощи шурина, принца Сикста Бурбонского, служившего со своим братом в бельгийской армии; я уже упоминал о том и указал на внутреннюю связь этих переговоров с другими попытками заключить имр; попытки в 1917 г. делались со всех сторон. Переговоры были начаты в конце января 1917 г. матерью Сикста, посланной Карлом в Швейцарию; позже они велись различными доверенными лицами императора; Сикст сам приехал в Вену к императору. В письме от 24 марта 1917 г., предназначенном президенту Пуанкарэ, Карл обещает, что будет стараться изо всех сил принудить Германию вернуть Эльзас-Лотарингию; для Австрии просит сохранение монархии с прежними границами. Во время переговоров, тянувшихся, собственно говоря, с декабря 1916 г., Сикст говорил (в 1917 г.) пять раз с президентом Пуанкарэ; министр Бриан соглашался с планом, а также и Ллойд Джордж, с которым Сикст несколько раз говорил. Принц Сикст был также у английского короля.
Не буду пускаться в подробности. Между императором и графом Черниным возникли по поводу этого вопроса разногласия и споры; позднее Чернин нелояльно выступил против французов и особенно против Клемансо в своей уже упомянутой речи в венской ратуше. Он уверял, что Клемансо послал к нему человека для переговоров (перед началом нового немецкого наступления); на это Клемансо ответил просто, известными словами: «Граф Чернин солгал!» Австрийское правительство лгало дальше; наконец, император Карл новыми неправдами защищался перед императором Вильгельмом, нападая при этом на Клемансо; лишь опубликование фотографии письма Карла положило наконец предел лжи. Клемансо прикончил Карла и Чернина резким словом, метко характеризующим габсбургское австриячество: «Consciences pourries». Все эти вещи теперь достаточно объяснены в печати (особенно как доверенным Сикста, так и Рибо); читатель может сам проследить лживость и бесконечную неловкость Габсбургов. Значение переговоров Сикста заключалось в том, что они велись прямо влиятельнейшими лицами с обеих сторон – австро-венгерский император сам писал президенту Французской республики, в переговорах участвовали Бриан, Ллойд Джордж, английский король и др. К ним присоединился еще французский Генеральный штаб. Если бы не было русской революции, то Сикст, по желанию Карла, вел бы переговоры и с царем.
Вена начала переговоры с Антантой с нескольких сторон, так сказать, концентрически: граф Чернин начал переговоры (на свой страх?) с Антантой при помощи своего друга графа Ревертеры, отставного советника посольства, а также и некоторых других знакомых; Ревертера свиделся с графом Арманом, шефом французской разведки во Фрейбурге в Швейцарии; переговоры тянулись от июня 1917 г. до февраля 1918 г. Ллойд Джордж был также с этой стороны уведомлен и одобрил программу переговоров. Д-р Бенеш был весной 1918 г. в сношениях с майором Арманом; Арман верил тогда в возможность революции в Австро-Венгрии; быть может, он способствовал кое-чем в этом направлении, ожидая, что Австрия тем еще охотнее пойдет на мир. Его переговоры велись с ведома французского Генерального штаба, и сам Фош их одобрил. Переговорам содействовали с французской стороны Пенлеве и Клемансо.
И еще с одной стороны вела Австрия переговоры с Антантой. В сентябре и декабре (1917) вел переговоры о мире с генералом Смутсом бывший посол в Лондоне граф Менсдорф. Сетон-Ватсон полагает, что предложения Менсдорфа были сообщены союзническим правительствам и что заявление Ллойд Джорджа, цитированное Вильсоном в январе 1918 г., было сделано под их влиянием. Ллойд Джордж – по некоторым сведениям – еще в январе 1918 г. посылал генерала Смутса к графу Менсдорфу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Пролетариат России, под руководством большевистской партии, во главе с ее гениальным вождем великим Лениным в октябре 1917 года совершил героический подвиг, освободив от эксплуатации и гнета капитала весь многонациональный народ нашей Родины. Взоры трудящихся устремляются к героической эпопее Октябрьской революции, к славным делам ее участников.Наряду с документами, ценным историческим материалом являются воспоминания старых большевиков. Они раскрывают конкретные, очень важные детали прошлого, наполняют нашу историческую литературу горячим дыханием эпохи, духом живой жизни, способствуют более обстоятельному и глубокому изучению героической борьбы Коммунистической партии за интересы народа.В настоящий сборник вошли воспоминания активных участников Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.