Мировая революция. Воспоминания - [100]

Поражение Германии произошло не только благодаря военным недостаткам; война, как вполне правильно сказал Клаузевиц, – это политика другими средствами; вся немецкая точка зрения на европейское и мировое положение, как и на собственный народ, была ложна.

Пангерманский план – немецкое войско, офицерство были ориентированы пангермански – был ученый, но в то же время неправильный. Немцы неверно определили военные, политические и экономические силы; переоценивали себя и своих союзников и недооценивали своих противников; до самого конца они упрямо не верили в военную мобилизацию Америки, как вначале недооценивали Англию. На примерах они доказывали, что американцы не могут перебраться через море; в своей фантазии они совершенно неверно увеличивали силу своих подводных лодок, уже недостаточных по количеству. Германия совершенно непонятным образом обманывала себя относительно Австрии, продолжая это делать и тогда, когда с самого начала можно было видеть бездарность австрийских военачальников в Галиции и Сербии. Бездарность Австрии и Германии, думаю, доказывает наступление на Италию; мне казалось, что лучший, более энергичный австрийский и немецкий военачальник мог бы лучше воспользоваться Северной Италией против Франции. Но для чего эти военные рассуждения штатского человека – у Германии и Австрии в 1918 г., когда Россия и Румыния вышли из рядов воюющих, числом было не многим меньше войска, чем у союзников, на французском фронте обе стороны сравнялись в численности – а все же в конце концов немцы были поражены. Nota bene: англичане и американцы свои армии импровизировали, лишь у французов и частично у итальянцев была более старая армия и военные традиции: блестящее доказательство, что прусский милитаризм не оправдывает себя. Абсолютистический монархизм был и в военном отношении поражен демократией.

Немцы почти совсем не считались с промышленным преимуществом союзников. Англичане очень скоро выучились сопротивляться подводным лодкам, то же самое и американцы; американцы, например, изобрели более действительные газы, но из гуманности их еще не употребляли; Эдисон способствовал армии тоже несколько полезными изобретениями; правда, от него ожидали чудес, но он сделал больше – мелкими изобретениями он повышал боеспособность своих соотечественников.

Наконец, немцы слишком верили в механизм организации и материальную силу, они не умели считаться с моральными силами – они верили в дегенерацию Франции, но не видели дегенерации Австро-Венгрии и не были способны понять моральную силу Англии и Америки, Италии и Сербии – немцы пали в битве жертвой своего прусского милитаризма, своей науки, своей истории, своей философии, своей политики.

Окончательной победе способствовали рядом с Францией и остальные союзнические армии. Англичане удерживали для себя и для союзников свободу моря и этим давали возможность доставлять провиант, материалы и разный товар не только себе, но и во Францию: я уже обращал внимание на длительную и упорную борьбу Англии с подводными лодками, кончившуюся поражением Германии; англичане и американцы сумели потопленные корабли возмещать новыми. Кроме борьбы с подводными лодками, флот не играл большой военной роли, он был больше всего занят охраной торгового флота. Как солдаты англичане отличались прямо исключительной устойчивостью и выносливостью. То, что английский военачальник – Хег – приписывает окончательную победу союзников чуду, свидетельствует, что он признает силу и энергию немецкого напора и одновременно критикует условия на стороне союзников, так как и у них не все было в порядке, особенно же не хватало единства командования; того же самого, правда, недоставало и у неприятеля, но немцы все же умели держать на узде венских политиков и стратегов. Конечно, в течение целой войны немцы доказали удивительное терпение, храбрость, а в мелочах и ловкость: они сопротивлялись большинству народов всего света. За это им уважение!

Заслуга американцев в победе всем известна; дело не только в том, что они явились в критический момент со свежим и храбрым войском, но и в том, что они вообще присоединились к союзникам. Америка помогала союзникам перед вступлением в войну продовольствием, товаром и военным снаряжением; Америка помогла союзникам выступлениями Вильсона и его авторитетом, который он приобрел во время войны в целом свете. Своими выступлениями против Америки в самой же Америке, своим непониманием положения, когда Америка объявила войну, немцы наиболее очевидно доказали свою политическую близорукость.

Но нельзя забывать и об остальных союзниках, и прежде всего, о несчастной России. Мы должны указать особенно на участие России, правда, не непосредственно в победе союзников – ведь сама Россия была наконец побеждена и покинула союзников, но в успешной обороне в начале войны; на России вначале так же, как и на Франции, лежала главная тяжесть союзнической войны. Это было до тех пор, пока Англия не создала большой армии, пока Италия не вступила в ряды союзников и пока Америка не решилась на активное участие в войне. Русская сила – хотя бы и внешняя и количественная, а не внутренняя и не качественная – была в тяжелые минуты надеждой для Запада так же, как и для австрийских славян в Сербии, Румынии и других местах, и способствовала, таким образом, моральному воодушевлению для дальнейшего сопротивления и твердости в борьбе. Начальные русские успехи против Австрии имели не только свое военное, но и политическое значение, психологически – политическое значение, которое особенно заметно в первых стадиях нашего движения. Радость, вызванная этим русским участием и русскими заслугами во время войны, испорчена теперь для нас не только сознанием позднейших неудач и катастроф, в которых прежде всего была виновата внутренняя гнилость, но и критической оценкой моральных качеств этих военных заслуг и жертв. Русские жертвы не являются в такой степени жертвами сознательным, идеальным целям, как у остальных союзников. Большинство павших русских умирало не на службе идее, народу, государству, но как пассивная жертва стремлений, которых не знала и не понимала. Величайшую русскую войну вел царизм, за грехи и преступления которого было заплачено гекатомбами человеческих жертв; мотивы и цели этой войны возникли из несчастной нерусской политики старой России. Это обесценивает в значительной мере в наших глазах все действительно необычайные усилия и жертвы России во время великой войны, в которых столько печальной трагики, искупленной разве тем, что без военных страданий и потрясений не пришло бы такое скорое и полное освобождение России от старого режима. Но и это освобождение должно было быть куплено гекатомбами человеческих жертв…