Миражи мира Яви - [32]

Ананда голосом Демьяна сказал:

— Вы можете даже поколебать пламя свечи в той комнате. Но потушить не сможете. Никто, кроме одного из экипажа. Но там, в той реальности, они воспримут это как проявление естественного хода вещей. Вы для них не существуете.

Короткое молчание, и Леда спросила:

— А кто сможет потушить эту свечу, горящую неизвестно где?

— Я, — сразу ответил Нур, — Но не буду этого делать.

Фиргун заключил:

— Вот оно как получается. Что скажете, господа присяжные? Где туманность, а где свет? Ведь и туман способен принять формы действительности. Но семья за столом готовится ко сну. Завтра у них обычный рабочий день, наполненный заботами до краёв. Не будем им мешать, прав Демьян. Да и мне пора. Люблю поспать, знаете ли. Да и вам пора на отдых. Завтра придётся потрудиться. Не до веселья будет, граждане-товарищи.

* * *

Прилетело Нуру сновидение необычное, земное. Словно и не айл он, а простой, запутавшийся в собственной биографии землянин. И не такой «храбрый», как Эрвин, и не такой «мудрый», как Демьян. А совсем обыкновенный. Сон как касание, как лёгкое полупроникновение. Как мгла зыбкая, но ценная, прячущая что-то крайне важное. Да никак не удаётся расплести туманные нити, чтобы увидеть и понять, что там такое, первостепенное и необходимое.

Но что-то, пусть и немногое, пусть и нечётко, удалось разглядеть.

Лунная База «Чандра»… В чёрном небе абрис планеты Земля. Как контурная карта из земного детства — на листе обозначено основное, без подробностей. Только ориентиры. Требуется вооружиться цветными карандашами, пишущей ручкой и самому наполнить схему-пустыню конкретным содержанием. И тогда она оживёт! Такая вот задача.

И — женская фигура где-то… То ли близко, то ли в отдалении. И притягивает очарованием, и отталкивает до отвращения. Женщина не Земли, не Фаэтона, не Илы-Аджалы. И не из Хрустального мира…

Она — женщина-прелесть. И способна наполнить контурную карту Земли своими значками, цветами, подписать каждую местность и город своими именами. Вот она, её рука! — уже тянется через всё небо к пустому лицу Земли.

Но чьи-то могучие, мужские пальцы решительно отодвигают вооружённую карандашом женскую руку и земной шар делается тороидальным. И видит Нур, что жизнь людей земного тора совсем не такая, каковой была во времена их пребывания на шаре.

И спросил во сне Нур, простой землянин, помнящий неземное:

— Роух… Им дано блаженство в странной геометрии. Всё у них есть и всего они могут достичь. Земляне глобуса им позавидовали бы. Но почему они не считают себя счастливыми? Чего им не хватает на благословенном торе?

И услышал ответ Роух:

— Таким успешным мирам, вместе с изобилием, даётся соответствующее знание. Из благополучных миров труднее попасть в благодатную Вечность…

Нур смотрит на исполненный благодатью тор и пытается понять, зачем это всё… И почему с ним…

Но ведь Роух рядом и можно узнать…

— Благословенная Вечность, — Нур окончательно осознал, что находится во сне, и может в любой момент проснуться, но уже не хочет этого, — Туда ведь нет межзвёздных путей. И ни на каком корабле не добраться.

— Да, Нур, путешествия в пространстве такая фикция! Но без них во времени не обойтись. Ты ведь не желаешь разжиреть и захрюкать?

— Нет! Не желаю!

Нур вдруг увидел себя на земном огороде, совсем юным и беспомощным. Рядом, за стеной сарая, громко хрюкает — нет, рычит! — жирная свинья. Рычит и мечтает ухватить его тело тупыми зубами. Но ведь он и тогда, в тот земной момент, не расплакался. А уж сейчас! Сейчас рядом Роух. И Роух сказал в его многослойном сне:

— Вот поэтому для тебя сотворены дороги, проходящие через леса и горы, протянутые мимо звёзд и галактик. Ты можешь путешествовать как пешком, так и на всяческих кораблях. Но можешь и мыслью. Если она есть…

— И это не будет фикцией? Видения в тумане… Все мои переходы из мира в мир… А расставания, потери, встречи — они не сгущения обманной туманности?

— Если ты их прошёл и запомнил — то нет, не иллюзия. Они были и сохраняются в тебе. Твой мир всегда с тобой и в тебе. И он более реален, чем миллиарды звёзд и галактик со всеми неизвестными чудесами и игрой Света и Тьмы. Это материя, Нур. Волны, частицы, лучи, поля… Неисчерпаемость свойств и их проявлений. Великая Игра…

— Надо, чтобы я научился играть и показал себя? Это и есть задача жизни, имеющей завершение?

* * *

Сон так плавно перешёл в явь, что Нур и не заметил грани между ними. Но поверил переходу. Внутрь Сферы льётся свет далёких звёзд, как одиноких, так и собранных в разновеликие семьи. Они рождаются, гаснут, взрываются…

Брахманда излучает надёжность. В Лампе Фиргуна горит свеча. Экипаж отдыхает в комнатах, Нур дежурит у саркофага, сменив на посту уставшую Леду.

— Экипаж! Достаточно спать! Нас ждут неизведанные дороги и неведомые дела.

Голос Нура поколебал пламя свечи, отозвался переливом в сиянии брахманды. На круглом непонятного материала столе, — там, где вчера стоял деревянный из Нижне-Румска, — накрыт горячий завтрак. Дышит жаром самовар, горкой в глубоком блюде шанежки, пиалы с вареньем из клубники и малины. Запах ошеломляющий.

Народ собрался удивительно быстро. Словно и не спал никто. Но без энтузиазма. Лишь Азхара посмотрела на Нура с весёлым одобрением.