Миражи любви - [8]

– Мне очень жаль, сэр, но, кажется, мой визит утомляет вас, – негромко произнес Тристрам.

– Благодарю вас, но мне самому лучше судить о том, что меня утомляет, – возразил Сильвестр. – Думаю, я не протяну долго, но, видит бог, я должен успеть уладить свои дела! Вы женитесь на этой крошке?

– Да, я женюсь на ней, – ответил Шилд. – Это вас устраивает?

– Мне хочется, чтобы все узелки были аккуратно завязаны, – ответил Сильвестр. – К счастью, она не католичка. Что вы о ней думаете?

Сэр Тристрам заколебался:

– Едва ли я могу что-либо сказать. Она очень молода…

– Вот и хорошо, у ее будущего мужа есть возможность сформировать ее по своему вкусу.

– Может быть, вы и правы, но лучше бы мы начали это дело пораньше.

– Я всегда прав! А что бы вы хотели: обольстить ее? – упорствовал Сильвестр. – Бедная девочка!

– Вы вынуждаете ее выйти замуж, но она… может пожалеть об этом… Она так романтична!

– Вздор! – воскликнул Сильвестр. – Большинство женщин романтичны, но все освобождаются от этого – в свое время. А что, этот проклятый жеманный щеголь там, внизу?

– Да.

– Он постарается затмить вас, если сможет, – предупреждающе сказал Сильвестр.

Сэр Тристрам высокомерно ответил:

– Если вы ожидаете, что я буду соперничать с его изысканностью, то будете разочарованы.

– Я ничего не ожидаю, кроме глупости со стороны какого-нибудь члена моей семьи! – резко бросил старик и закрыл глаза в полном изнеможении.

Сэр Тристрам взял флакон с нюхательной солью со стола и поднес его к носу Сильвестра.

– Вы слишком утомляете себя, сэр.

– Пойдите к чертям! – тихо сказал больной. Он с трудом поднял руку, принял флакон и некоторое время молча лежал, вдыхая ароматные испарения. Через минуту или две его губы изогнулись в кривой усмешке, и он пробормотал:

– Я много бы дал, чтобы увидеть вас троих – всех вместе. О чем вы говорили?

– О Людовике, – ответил Шилд с некоторой осторожностью.

Рука Сильвестра вдруг сжалась в кулак, и улыбка сошла с его лица. Он почти прошептал:

– Мне казалось, вы знаете о том, что имя Людовика нельзя упоминать в этом доме! Как вы на это осмелились?

– На свете нет другого человека, перед которым я бы так преклонялся, как перед вами. Так было всегда, так есть и сейчас, когда вы на смертном одре.

Глаза Сильвестра сверкнули, но его гнев уже утих.

– А вы дерзкий человек, Тристрам!.. Вы хоть когда-нибудь принимаете во внимание то, что я говорю?

– Очень редко, – признался Шилд.

– Спасибо и на этом, – усмехнулся Сильвестр. – Черт возьми, я всегда любил вас за прямоту. А что вы там сказали о мальчике?

– Эстаси захотела узнать всю эту историю. Судя по всему, вы сказали ей, что он умер.

– Он умер для меня, – посуровел Сильвестр. – Зачем выставлять его героем перед ней? Вы рассказали ей?

– Бэзил сказал…

– Вам надо было остановить его! – Приподнявшийся было на подушках Сильвестр откинулся, нахмурившись, и его пальцы начали перебирать край яркого покрывала. – Бэзил поверил в то, что наплел ему мальчик.

– Я никогда не понимал – почему, сэр.

– Вы же не верите в это, верно?

– А кто из нас верит, кроме Бэзила?

– Он лишь сказал, что мы должны были предоставить ему возможность предстать перед судом. Сомневаюсь, сомневаюсь…

– Он не прав! Мы сделали все, что могли, когда отправляли Людовика во Францию. Что за смысл теперь терзать себя?

– Он вам никогда не нравился, не так ли? – прищурился старик.

– Вам остается только добавить, что я коллекционирую старинные драгоценности, Сильвестр, и вы повторите все, что мне только что сказал Бэзил, возможно, в более деликатной форме.

– Не будьте дураком! – раздраженно бросил Сильвестр. – Я же предупредил: Бэзил из кожи вон лезет, чтобы уменьшить ваши шансы. Пошлите его заниматься своими делами!

– Вам придется извинить меня, сэр. Это не мой дом.

– Не ваш, конечно, но и не его! – Сильвестр весь трясся от гнева. – Когда я умру, имущество будет под опекой, но его я никогда не сделаю доверенным лицом!

– Возможно, сэр, в этом случае вы совершите справедливость по отношению к Бэзилу. А кто же будет вашими доверителями?

– Мой адвокат Пикеринг и вы, – ответил Сильвестр.

– Бог мой, что заставило вас назвать мое имя? У меня нет ни малейшего желания заниматься вашими делами! – в сердцах бросил Шилд.

– Я вам доверяю, а ему нет, – прохрипел Сильвестр. – Я хотел бы, чтобы вы занялись этими делами, даже если для этого мне придется умереть. Дайте мне немного сердечных капель.

Сэр Тристрам выполнил просьбу и поднес стакан к губам Сильвестра. Тот предпочел бы сделать это сам, но даже такое малое усилие было слишком тяжело для старика.

– Слаб, слаб, как котенок, – пожаловался он, отпив лекарство. – Вам лучше спуститься вниз, пока этот субъект не запудрил Эстаси голову. Я хочу, чтобы вы обвенчались в этой же комнате, как только сюда прибудет приходский священник. А теперь пошлите ко мне Джаринса, я устал…

Когда сэр Тристрам вернулся в гостиную, стол к чаю уже был готов. Красавчик Левенхэм поинтересовался состоянием двоюродного дедушки и, узнав, что тому стало хуже, чуть пожал плечами и заявил:

– Я поверю, что Сильвестр мертв, только когда увижу его в гробу. Надеюсь, что вы не забыли напомнить ему, что я здесь и полон почтения к нему!