Миражи любви - [7]

– К сожалению, – гордо ответил сэр Тристрам, – Планкетт не стал ожидать моего вмешательства. Он удалился в деревню – в Форт-Хаус – и повел себя неразумно, просто-напросто отказываясь встретиться с Людовиком.

– А дедушка знал об этом?

– О боже, конечно нет! – воскликнул Красавчик. – Видите ли, кузина… Сильвестр и Людовик едва ли были в дружественных отношениях. Да еще эта задолженность евреям! Людовик даже не поставил Сильвестра в известность. Но тем не менее Людовик приехал сюда, чтобы взять Тристрама в качестве надежного свидетеля всего дела и встретиться с Планкеттом. Но отловить Планкетта оказалось невозможно. Когда бы Людовик ни приезжал в

Форт-Хаус, его не оказывалось дома. Кузен же не относился к числу людей, что терпят такое к себе отношение, к тому же в это время он начал много пить. Людовик, узнав, что Планкетт должен обедать в Слоухэме, задумал подстеречь того на пути домой и заставить принять деньги в обмен на кольцо! Только Тристрам, видя, что он уезжает, догадался, в чем дело, и последовал за ним.

– Мальчик был сильно пьян! – бросил через плечо Тристрам.

– Никаких сомнений, что он находился в ужасном состоянии, – заметил Красавчик. – Кузен, меня всегда удивляло то, каким образом вам удалось убедить Людовика оставить свое намерение и вернуться домой.

– Я обещал ему встретиться с Планкеттом в его имении, – ответил Шилд. – Но чего себе никогда не прощу, так это того, что позволил Людовику возвращаться домой через лес.

– Мой дорогой друг! Кто же мог предвидеть, что Планкетт будет возвращаться той же дорогой? – мягко заметил Красавчик.

– Напротив, если он возвращался из Слоухэма, для него было естественно выбрать именно эту дорогу! – возразил Шилд. – И мы знали, что он поедет верхом, а не в экипаже.

– Так что же случилось? – У Эстаси перехватило дыхание.

Ей ответил Шилд:

– Людовик поехал верхом домой через лес Лонгшоу, а я в это время направился в Форт-Хаус. Не прошло и десяти минут, как мы расстались, и я услышал вдалеке выстрел, которому не придал никакого значения, ведь это мог стрелять какой-нибудь браконьер. И на следующее утро тело Планкетта нашли в лесу: у него было прострелено сердце, а рядом валялся смятый носовой платок Людовика.

– А кольцо? – торопливо спросила Эстаси.

– Кольцо исчезло. В карманах Планкетта остались деньги, в галстуке сохранилась булавка с бриллиантом, но кольцо-талисман пропало.

– И с тех пор его никто не видел, – добавил Красавчик.

– Это мы не видели! – поправил его сэр Тристрам.

– Да, да, я знаю, что вы думаете: оно у Людовика, но он поклялся, что не встречал Планкетта в тот вечер. Что до меня, я не считаю Людовика лгуном. Он откровенно признался, что у него в кармане был пистолет, он даже признался, что стрелял, – но в сову!..

– И почему ему было не застрелить этого Планкетта! – воскликнула Эстаси. – Лжец заслужил это. Я очень довольна, что его застрелили!

– Возможно, – произнес сэр Тристрам холодным тоном, – но в Англии, как и во Франции кстати, убийство считается серьезным преступлением.

– Но ведь его все же не повесили за убийство такого человека, как Планкетт?

– Нет, но только потому, что мы убрали Людовика из страны прежде, чем его смогли арестовать, – объяснил Шилд.

– Это Сильвестр и вы убрали его из страны, – поправил Бэзил. – Я не приложил к этому руки, с вашего позволения.

– Если бы он предстал перед судом, ничто не смогло бы спасти его шею.

– Я прошу прощения, у меня другая точка зрения, мой дорогой Тристрам, – холодно заметил Красавчик. – Предстань он перед судом, и правда могла бы открыться! А когда вы и, конечно, Сильвестр тайно увезли Людовика из страны, тем самым именно признали его виновным в убийстве.

Сэр Тристрам был избавлен от необходимости отвечать, потому что появился слуга Сильвестра, который должен был снова проводить его к двоюродному деду. Как только за Тристрамом закрылась дверь, Красавчик пробормотал:

– Как приятно видеть Тристрама таким услужливым.

Но Эстаси не обратила на это внимания. Ее интересовало сейчас лишь одно:

– А где теперь мой кузен Людовик?

– Никто не знает, дорогая. Он исчез!

– И вы ничего не сделали, чтобы помочь ему, – никто из вас?! – негодующе воскликнула она.

– Ну, дорогая кузина, это сложновато, – ответил Красавчик. – Вы сами посудите: что можно сделать при таком фатальном стечении обстоятельств?

– Мне кажется, – сказала Эстаси, нахмурившись, – что Тристрам не любил своего кузена Людовика.

– Как вы умны, моя дорогая! – рассмеялся Красавчик.

Она взглянула на него.

– А какую коллекцию он должен показать мне? – напрямую спросила Эстаси.

– Дорогая кузина! Просто у Тристрама достойная внимания коллекция. Я не специалист, конечно, но иногда и мне хочется взглянуть на нее.

– А он вам ее показывал?

– И с большим желанием! – улыбаясь, ответил Бэзил. – Но помните, коллекционеры никогда не показывают всех своих сокровищ!

Глава 2

Сэр Тристрам, вновь оказавшийся у кровати Сильвестра, был поражен переменами, произошедшими со стариком. Сильвестр так же опирался на множество подушек и все еще был в своем парике, но казалось, болезнь наложила на него свою глубокую печать. Только его глаза по-прежнему казались живыми, выделяясь на бледном, почти восковом лице.