Мир вашему дому - [21]

В узком кругу близких городских знакомых Федаина жалели и осторожно советовали подобрать работу по душе, не такую бумажную и скучную. «Работа моя — не мед, — охотно соглашался Федаин. — Надо бы, конечно, поискать работенку. Всю жизнь мотаться не будешь…»

Однако Федаин не спешил расстаться с работой. Мало кто знал, с каким интересом он влазит в безликие бумаги и что он видит за ними. Федаин листал папки и будто читал художественную книгу. Вот слабое, рахитичное предприятие. После балансовой комиссии с ее неутешительными выводами сверху присылают нового руководителя. Молодой человек очень напорист, энергичен — об этом говорят его приказы, написанные лаконично, сжато. Он снимает с работы главного инженера и переводит его начальником производственного отдела. «Прав ли он?» — думает Федаин, уже с симпатией наблюдая за новым директором. Прав! Нарекания в адрес отдела со стороны служб и вышестоящих организаций прекращаются. Бывший главный инженер с удовольствием тянет то, что ему под силу. Но молодой директор неопытен, и Федаин с огорчением наблюдает множество промашек в работе предприятия. Вот директор пытается укрепить свое положение и щедро расходует деньги на премии рабочим и конторским работникам. Но допускает большой перерасход зарплаты, с него удерживают треть месячного оклада, и молодой директор, обжегшись на молоке, дует на воду. В следующий квартал он урезает наряды, закрытые в бригадах, все сделано вроде бы правильно, и достигнута экономия фонда, но Федаин одну за другой листает клетчатые бумажки — заявления от рабочих об увольнении по собственному желанию. И когда Федаин делает анализ работы предприятия, то видит, что оно шагнуло далеко вперед, и личность директора всерьез заинтересовывает его. Один из последних документов — накладная на перевозку домашних вещей директора и приколотые тут же проездные документы жены и дочери — убеждает Федаина, что он прочел занимательную повесть со счастливым концом.

Федаин раскрыл папку и решил разгадать несложный ребус: куда подевались сорок листов шифера? Ковтун подписывает акт о списании их. С глаз долой, значит. Но куда их дели? По-ревизорски хваткий ум Федаина ищет путь, по которому утекли эти сорок листов шифера. Работники крепкой ПМК, вчерашние колхозники и рачительные хозяева, вряд ли допустят бой такого количества листов. Память подсказывает Федаину, и он лезет в папку, которую изучал неделю назад. Вот престарелая Марфуга Яппарова, которую секретарша Надя зовет тетей Марфой, пишет заявление на имя Ковтуна с просьбой отпустить сорок листов шифера. Крыша течет, починить ее некому, так как она одинокая, сыновей убило на фронте. Федаин успел хорошо узнать старуху. Она приходит в конце дня и, несмотря на возраст, моет полы и протирает влажной тряпкой столы и подоконники долго и добросовестно. В городской конторе Федаина уборщицы обычно ограничиваются тем, что выбирают бумаги из корзин и выметают сор. Мокрая уборка, по их взглядам, чрезмерная потеря личного времени и ненужная трата сил.

Выходит, сорок листов шифера ушли Марфуге Яппаровой. Добренький Ковтун подарил старухе списанный шифер. Какие они все сердобольные, думает о Ковтуне Федаин, вот только жаль, что государственный карман представляется им бездонным. Но теперь никого не накажешь. Ковтун надежно прикрылся актом.

Федаин, легко разгадав этот ребус, разочарованно захлопнул папку.

Теперь, когда напряжение трудной командировки отпустило и Федаин собирался завершить работу и ехать в город, он впервые всерьез вспомнил полузабытый разговор с Лилей.

«Вот бешеная… — забеспокоился он. — Наговорила, наплела с три короба. Ребятеночек ей понадобился! Слово какое придумала: ребятеночек! Блажь входящей в возраст женщины…»

Подумав, Федаин решил, что Лиля в общем-то слов на ветер не бросает. Эта маленькая женщина, когда захочет, может быть очень решительной. Если уж жена известного в городе замминистра для нее не больше чем пустое место…

Может быть, распроститься им? Затянулись их встречи, не радуют они обоих и мучают своей неопределенностью, зыбкостью. Пока не превратились они в му́ку, надо кончить их, обрубить раз и навсегда. Так будет легче ему и ей.

Но жить как дальше? Мотаться по этим селам, маленьким городам, копаться в бумагах, где многообразные, сложные отношения людей зафиксированы сухим языком документов, распутывать их и находить в этом смысл твоей единственной, нигде и ни в ком не повторимой жизни? Погоди-ка, кажется, это Лиля говорила, что человек повторяется, продляет свою жизнь в детях. Вот оно что… Пока он искал и находил в их отношениях разумное начало, здоровую, жизненную необходимость, дающую им радостное, полнокровное ощущение жизни, в это время Лиля ушла дальше, ее как женщину не могла более устраивать эта нехитрая, отработанная временем житейская схема. Неужели она раньше его, Федаина, гордящегося своим аналитическим складом ума, разгадала их отношения и поняла, что они ведут в тупик, из которого не будет выхода?

Федаин подошел к окну и воочию убедился, что река, будто на дрожжах, вспухает и вот-вот выплеснется из своих тесных берегов.