Мир в ХХ веке - [169]

Третьей силой, способствовавшей успеху прогрессистских реформ, была просвещенная часть экономической и политической элиты США, мотивы которой носили по преимуществу охранительный характер. С их стороны принятие социально-политических реформ означало согласие на такое изменение общественного договора с нацией, при котором уступки демократии, нижним и средним слоям становились одновременно гарантией сохранения социальных основ американского миропорядка. Такой маневр невозможно назвать обманом, ибо уступки и реформы имели реальное значение. Скорее это был компромисс, от которого элита выиграла больше, чем проиграла. Как показывают факты, магистральная тенденция экономического развития США в “прогрессивную эру” не только не пресеклась, но даже упрочилась: в последний год пребывания у власти реформатора В. Вильсона состояния ведущих американских монополий в среднем были в два-три раза выше, чем в год его прихода к власти[509]. Социальный мир с средним и нижним классами оказался для элит экономически выгоднее конфронтации.

Традиционная партийно-политическая система после определенной перенастройки проявила гибкость и маневренность, позволившие канализировать разнообразные по характеру протестные движения в русло конституционно-законодательных реформ, осуществленных властями федерации и штатов. Демократическая партия первой включила в свою платформу требования, разделявшиеся всеми протестными движениями, ив 1912 г. сумела одержать победу на президентских выборах. Менее влиятельными оказались сторонники реформ в Республиканской партии: им не удалось преодолеть сопротивления консервативного большинства, ив 1912 г. они вынуждены были выделиться в самостоятельную Прогрессивную партию, во главе которой оказался Т. Рузвельт. На президентских выборах того же года Прогрессивная партия заняла второе место, а республиканцы оказались оттесненными на третье. После этого прогрессистские преобразования достигли кульминационной точки.

Наибольших успехов прогрессисты добились в области политических реформ. Важнейшей среди них оказалась 17-я поправка к Конституции 1913 г., передавшая избрание сенаторов от легислатур штатов рядовым избирателям. Реформа определенно способствовала снижению коррупции и влияния боссизма. С 1898 по 1918 г. 22 штата внесли поправки в свои конституции, наделявшие избирателей правом законодательной инициативы и референдума в рамках собственных штатов, причем в 12 случаях избиратели получили право вносить поправки в конституции штатов. К 1917 г. 44 штата одобрили законы о прямых первичных выборах, предоставлявшие самим избирателям право выдвигать кандидатов на выборные должности. Правда, речь шла в основном о должностях на уровне штатов. Что касается закона о прямых первичных выборах кандидатов в президенты, то он был одобрен в половине штатов (в восьми из них закон в период с 1918 по 1945 г. был отменен). В 1907 г. Конгресс США одобрил первый федеральный закон о порядке финансирования избирательных кампаний, по которому в праве на это отказывалось корпорациям и банкам. В 1910 г. Конгресс потребовал от депутатов обнародовать источники финансирования своих избирательных кампаний, а в 1911 г. впервые ограничил их объемы. Завершающей политической реформой “прогрессивной эры” стала 19-я поправка к федеральной Конституции, предоставившая избирательное право женщинам.

Среди демократических социально-экономических мер выделялась 16-я поправка к Конституции США 1913 г., вводившая федеральный подоходный налог. Был принят ряд антимонополистических законов, среди них закон Хэпберна 1906 г., включавший пункт о максимальных тарифных ставках на железнодорожном транспорте. Закон Клейтона 1914 г., расширявший трактовку антимонополистической практики, одновременно запрещал рассматривать в качестве монополий профсоюзные объединения, что активно практиковалось прежде американскими судами. В большинстве штатов были приняты первые, весьма умеренные (в сравнении, скажем, с английскими) законы о социальном страховании.

Из трех ветвей государственной власти с прогрессистских позиций выступала по преимуществу власть исполнительная. В годы президентств Т. Рузвельта (1901–1909) и В. Вильсона (1913–1921) произошло изменение соотношения сил исполнительной и законодательной властей в пользу первой. Сократились властные возможности лидеров партийных фракций в обеих палатах, так что после 1913 г., по заключению американских ученых, “в большинстве случаев реальным лидером Конгресса выступал хозяин Белого дома”[510].

Прогрессивная эра пресеклась в годы первой мировой войны. Тому было несколько основных причин. Первая и самая очевидная заключается в том, что войны плохо совмещаются с демократическими нововведениями. Национализм, патриотизм и мессианизм, расцветшие в США в период мировой войны, оттеснили внутренние демократические преобразования далеко на задний план. Другая причина состояла в том, что начавшаяся на исходе войны русская большевистская революция серьезно напугала своим радикализмом и возможностью экспансии большинство американцев, способствуя быстрому нарастанию в США консервативных настроений. Наконец, третья причина угасания реформаторства заключалась в том, что США того времени в отличие от эпохи “нового курса” 30-х годов не сталкивались с угрозой экономической катастрофы, которая бы не позволила либералам и просвещенной части элиты расслабиться и прекратить методичное радикальное врачевание капитализма. Напротив, экономические дела в США шли очень неплохо, а первая мировая война (впрочем, как и вторая) только укрепила американское экономическое благополучие. Из первой мировой войны США вышли крупнейшим мировым кредитором. Промышленность вообще развивалась по восходящей линии, к концу 20-х годов на ее долю приходилось 48 % мирового производства. Особенно успешно действовали крупные корпорации, которые к 20-м годам реабилитировали себя в глазах нации за грехи эпохи сколачивания финансово-промышленных империй. Естественным образом произошла реставрация индивидуалистического капитализма.