Мир тесен - [88]

В вагоне первого класса, в котором разместился Филипп, комфорта было побольше. На столиках позвякивали бутылки и стаканы, среди пассажиров составлялись карточные партии, хотя из-за тусклого света масть разглядеть было трудно. В таком полумраке хотелось обмениваться сплетнями, плести интриги, назначать тайные свидания и вручать взятки. В конце коридора красным огоньком светилась угольная печка, в которой, обливаясь потом, шуровал проводник.

— Печка отапливает вагон и снабжает пассажиров горячей водой, — объяснил Кастер, который вместе с Бораком приехал проводить Филиппа на вокзал. — Устройство незамысловатое, но довольно эффективное. Ночи на равнинах здесь холодные, даже несмотря на весну.

Филиппу удалось уговорить Кастера и Акбиля Борака не дожидаться отправления поезда.

— В этом нет необходимости, — заверил он их. — Не утруждайте себя.

— Одна из самых сладостных вещей на свете — это путешествия, — сказал с улыбкой Акбиль Борак. — Я предпочитаю путешествовать в одиночку.

— Правда? — удивился Кастер. — А я люблю в компании.

— Нет-нет! — рассмеялся Борак. — Это я цитирую Билла Хэзлитта. Его очерк «О путешествиях».

— Пожалуйста, не ждите, — еще раз попросил Филипп.

— Ну что ж, — сказал Кастер, — пожалуй, я вернусь домой к джазовому квартету.

— Я с вами: мне нужно заехать за женой, господин Кастер, — сказал Борак.

Они пожали Филиппу руку, обменялись дежурными прощальными фразами и отбыли. Филипп с облегчением посмотрел им вслед. Если Джой все-таки решит присоединиться к нему, она не захочет, чтобы ее увидели Кастер и Борак.

Но они ушли полчаса назад, а ее все еще не было.

— Я никак не могу уехать сегодня в Стамбул, — сказала она Филиппу, когда они ненадолго остались наедине на вечеринке у Кастеров. — Я только что приехала в Анкару. Чемодан еще стоит в прихожей нераспакованный.

— Это упрощает дело, — ответил Филипп. — Берите его и поехали со мной. — Он жадно шарил взглядом по ее лицу, которого, как ему казалось, он больше никогда не увидит: по светлым волнистым волосам, крупному рту и тяжеловатому подбородку.

— Я приехала сюда по делу.

— Найдите предлог, чтобы уехать.

— С какой стати?

— Потому что я люблю вас. Слова эти слетели с губ Филиппа неожиданно для него самого.

Джой покраснела и опустила глаза.

— О чем вы говорите…

— Я не забыл той ночи, — сказал Филипп.

— Ради бога, — пробормотала она. — Только не здесь. Не сейчас.

— Но когда? Я должен с вами поговорить.

— Вы, я вижу, уже познакомились! — воскликнула миссис Кастер, подходя к ним с тарелкой канапе.

— Мы встречались в Генуе, — сказала Джой.

— Вот как? Верно, когда работаешь в Британском Совете, то натыкаешься на старых знакомых в самых неожиданных местах. Как вы поживаете, Джой? Как дети — Джерард и…

— Миссис Симпсон как раз говорила мне о том, что Джерард приболел, — сказал Филипп. Джой перевела на него пристальный взгляд.

— Надо же! Надеюсь, ничего серьезного? — обращаясь к Джой, спросила миссис Кастер.

В ожидании ее ответа у Филиппа гулко застучало сердце.

— Когда я уезжала, у него была небольшая температура, — сказала наконец Джой. — Чуть позже мне надо будет позвонить няне и узнать, как там дела.

Филипп отвернулся, с трудом скрыв ликование.

— Да-да, конечно, — сказала миссис Кастер. — Звоните по телефону из нашей спальни, там вам никто не помешает. — Она обвела гостиную хозяйским взглядом. — О боже! Саксофонист рассматривает книжные полки, а это для вечеринки дурной знак, вы не находите? Джой, вы не могли бы занять его разговором? Вы нас извините, профессор Лоу?

— Разумеется, — ответил Филипп.

В остаток вечера он не смог, как ни старался, побыть наедине с Джой Симпсон. Он пристально следил за ее передвижениями, но не видел, чтобы она заходила в спальню Кастеров. Затем подошло время отправляться на вокзал. Вечеринка была далека от завершения, так что ему пришлось в присутствии гостей обменяться с Джой официальным рукопожатием.

— Ну что ж, до свиданья, — сказал он, ловя ее взгляд. — Надеюсь, ваш малыш чувствует себя получше. Вы звонили домой?

— Еще нет, — ответила Джой. — До свиданья, профессор Лоу.

И на этом все кончилось. Филипп бросил на нее последний умоляющий взгляд и покинул квартиру в сопровождении Кастера и Борака. Ему оставалось уповать лишь на то, что после его отъезда Джой позвонит в Стамбул, а затем сочинит какую-нибудь историю о том, что состояние ребенка требует ее немедленного возвращения домой.

В который раз пройдясь вдоль спального вагона, Филипп взглянул на станционные часы: до отхода поезда оставалось три минуты. Ожидание было мучительно, и в то же время в душе он чувствовал странное оживление. Хандра, снедавшая его неделей раньше, бесследно исчезла. Он вновь оказался героем истории, и какой истории! Он до сих пор не мог поверить в то, что Джой не погибла, что она жива. Жива! Это теплое, дышащее тело, которое он держал в своих объятьях в залитой малиновым светом спальне в Генуе, по-прежнему излучало тепло и дышало. Волшебный поворот судьбы преобразил Филиппа, вознес, как на гребне могучей волны. Он снова услышал свой голос, произнесший в гостиной у Кастеров слова «Потому что я люблю вас» — просто, искренне, без колебаний и без смущения, как это делают герои в кинофильмах. Нет, его песенка еще не спета, и ему рано на покой! Он еще способен на большую любовь! Он вновь со всей остротой почувствовал радость жизни. К чему все это приведет, он не знал, да и не хотел знать. Конечно, впереди уже забрезжили неминуемые проблемы с Хилари, детьми и карьерой, но сейчас он отмахивался от них, сосредоточив всю свою мыслительную энергию на том, чтобы заставить Джой вновь оказаться рядом.