Мир Роджера Желязны. Лорд фантастики - [45]

— О’кей, мэм, — сказал он. — Нам лучше смыться.

Она уставилась на его лицо, находившееся всего в нескольких дюймах от нее.

— Вы… вы не ушиблись?

— Конечно, нет, — сказал Билли. — Во всяком случае не сильно.

— Но как?.. — она не смогла окончить вопрос.

— Знаете, мэм, я ведь покойник. Мы все здесь, знаете ли…

Карин замотала головой.

— Нет, — сказала она. — Это невозможно. Доктор Чемберлен…

И тут она вспомнила пули, вырывающиеся из пистолета Билли и слишком кучно ложившиеся в грудь доктора, вышвырнувшие его в коридор, словно куклу, которую рассерженный ребенок бросил в стенку. Она посмотрела на Билли, в глазах ее был ужас. Она вскочила и побежала.

Билли встал, но не сделал попытки догнать ее. Карин слышала, как он окликает ее, но едва могла понять его слова, охваченная всепоглощающим ужасом.

— Нет смысла бежать, мэм. Смысла нет ни в чем.

III

Город не походил ни на что, виденное Карин прежде.

На первый взгляд это был очередной безликий городской квартал, подобный тем, в которых Карин провела большую часть своей жизни. Здания, улицы, машины, магазины «7–11», такси, пешеходы.

Отличия были неуловимы. Например, мало мусора. Здания все выглядели новенькими, без того неизбежного налета грязи, чумы всех городов. Воздух был чище, чем ему полагалось. Его запах напомнил Карин те редкие случаи, когда она выбиралась за город. Он был чист, прохладен, навевал успокоение.

Главным отличием этого города от всех других, которые она знала, было полное отсутствие спешки у тех, кто шел по улицам. Люди двигались медленно, однако не сонно, а так, словно они были погружены в свои мысли, словно пытались разобраться в себе и в том, что их окружает, словно у них в голове роились вопросы, которые нуждались в систематизации, словно они каким-то образом потеряли ход событий и теперь пытались сообразить, кто же они такие.

С тех пор, как она пришла в себя, — во всяком случае с тех пор, как Билли появился из ванной, — ничто вокруг не имело смысла. Ничто. Возможно, Билли был прав, и она была мертва. Если это так, то Небеса, безусловно, не были раем. Это скорее походило на дурдом.

Если это были Небеса.

Эта мысль заставила ее остановиться и содрогнуться. Карин никогда не делала ничего такого, за что ее можно было бы послать в ад. Она всегда была хорошей девочкой, тихой и застенчивой. Она никому не причиняла вреда. Только себе, когда пыталась убить себя. Но даже в этом она не преуспела. Даже в этом…

Карин внезапно поняла, что не одна.

Они стояли перед ней, позади нее, сбоку. Все были моложе. Некоторые совсем дети, но все выглядели разъяренными и дикими. На них было столько кожи, что для этого потребовалось не меньше стада коров, столько цепей, что можно было бы оснастить целый корабль работорговцев, в них было столько ненависти и злобы, что хватило бы горючего возродить «Третий рейх».

Ей казалось, что там, в госпитале, она испугалась. На самом деле то был лишь слабый привкус того, что она испытывала сейчас, легкий намек на тот ужас, что охватил ее рукой немилосердного великана. В коленях обнаружилась такая слабость, что они отказались поддерживать ее в вертикальном положении, и она осела на тротуар под издевательский хохот толпы.

Двое стояли в стороне от агрессивной компании, и Карин поняла, что они-то и были вожаками. Один был белый мужчина с ростом и внешностью злобного карлика. В ширину он был почти такой же, как в высоту, с мощной грудью, толстыми плечами и чудовищными ручищами, которые его безрукавка оставляла открытыми. Волосы были острижены до одной шестнадцатой дюйма. На лбу было вытатуировано слово «ненависть», а между глубоко посаженных глаз виднелась свастика. Рядом с ним стояла черная женщина, высокая и стройная, почти элегантная в костюме из черной кожи. Ее лицо, по-видимому, когда-то было красивым, но сейчас его уродовали многочисленные рубцы от бичевания. Медик, попытавшийся сшить ее лицо, только обезобразил ее, поскольку сейчас она выглядела, как лоскутная кукла, сшитая из небрежно прилаженных кусочков.

— Что это? — спросила она татуированного карлика.

— Свежее мясцо, — сказал он.

— Она сияет, — раздался голос из толпы. Он принадлежал маленькой девочке. Это было прелестное белокурое создание с грязным плюшевым медведем размером почти с половину хозяйки. — Вокруг нее яркая радуга.

Лидеры группы посмотрели друг на друга, затем опять на Карин.

— Не знаю, как наш приятель это делает, — сказала женщина, — но он всегда оказывается прав.

— Он умный парнишка, — согласился карлик.

Они вновь посмотрели на Карин, и черная женщина кивнула.

— Загляни ей в глаза. Это слабая сучка. Самоубийца.

— Молодая, — сказал карлик. — Должно быть много сока осталось.

Черная женщина улыбнулась, и рот ее металлически сверкнул. Ее зубы были оправлены в блестящий металл. Карин представила, как они вонзаются в ее плоть и вырывают кровавые куски.

Она в отчаянии закрыла глаза. Доктор Чемберлен помог бы ей, подумала она, если бы тот убийца не застрелил его. Он почувствовал тот жар, когда прикоснулся ко мне… желание…

Когда толпа начала смыкаться вокруг нее, Карин слышала только скрежетание и лязг. Ее захлестнуло отчаяние, которое, как она знала, будет длиться вечно. Во всяком случае, пока эта орава не набросится на нее.