Мир растений: Рассказы о кофе, лилиях, пшенице и пальмах - [68]
Семена, конечно, тоже используются. Их созревает много. Ведь цветков у агавы несколько тысяч. Но большинство пропадает зря. Из полутора миллионов семян сохраняется и дает новую агаву только одно семечко. Правда, в соцветиях, помимо семян, образуются еще и бульбочки — мясистые, с запасом воды и пищи. Они падают на землю и прорастают.
Однако продолжим рассказ о пустынных сладкоежках. В их числе не только крысы и земляные белки, но еще и легион насекомых. Кормятся по ночам на тысячах цветков. И это не остается незамеченным. По крайней мере, эльфовыми совами. Совы поселяются неподалеку от цветущей агавы. На стволе кактуса, например. Внутри строят гнездо. Там птенцы в безопасности. Ночью совершают рейды к агаве. Повисают на перекладинах соцветия, как на турнике. Шумно и часто хлопают крыльями. Напуганные такой демонстрацией, ночные букашки бросают кормежку и дождем сыплются кто куда. Сова в это время уже спокойно парит рядом и выбирает очередную жертву. Питание птенцов за счет агавы обеспечено.
Из 275 видов агав большая часть — мексиканские. И только немногие из соседних районов: с юга США, из Центральной Америки и с севера Южной. В Европу агавы стали завозить еще в XVI веке. Вначале, когда публика была с ними малознакома, кто-то пошутил: распускание цветков сопровождается оглушительным грохотом. Шутку приняли за правду. Долгие годы после этого любопытные осаждали ботанические сады в надежде услышать грохот. Ждали годами. Ни грохота, ни соцветия. Возникло поверье, что агава цветет раз в сто лет. До сих пор некоторые ботаники считают, что есть агавы, у которых соцветие появляется раз в сто лет. У других через 60 лет. У третьих через пять. Особенно редко цветут агавы на чужбине, в оранжереях. Именно здесь они больше всего оправдывают название столетника.
Впрочем, на чужбине агавы иной раз приживаются отлично даже на открытом воздухе. Возле Рима они растут так свободно, что многие их считают за местные дикие травы. А художники, изображая картины Древнего Рима, помещают на полотна и агавы, хотя в те времена, конечно, их из Америки не завозили. Отлично цветет агава и у нас на Черноморском побережье.
Профессор Н. Кабанов, будучи в Южной Азии, повсюду встречал агаву американскую на крутых южных склонах гор. Она росла там в фисташковых редколесьях, которые заняли место вырубленного девственного леса. Перебравшись из Нового Света, агава чувствовала себя превосходно, далеко перерастая человека в высоту. Громадные розетки ее были рассыпаны по всему фисташнику, а всходов оказалось и того больше. За будущее растения волноваться не приходится.
Замечательно, что агава американская до сих пор не найдена на родине, в Мексике, в диком состоянии!
Самым внушительным деревом среди семейства агавовых во все времена считалось драконово дерево с острова Тенерифе. Когда А. Гумбольдт в 1799 году посетил этот остров и увидел толстущий ствол — пять метров в поперечнике, — то прикинул, что лет дереву тысяч пять или шесть. Прав ли великий географ, сказать сейчас трудно, потому что во время шторма в 1818 году патриарх был изрядно поврежден, а в 1868 году новый ураган довершил начатое, окончательно погубив дерево. Более трезвые ботаники считают, что Гумбольдт преувеличил. По крайней мере, другое драконово дерево на том же острове, которое на метр выше погибшего, не достигло еще и двухсотлетнего возраста. Правда, оно втрое тоньше патриарха.
Конечно, такие сравнения делать рискованно. Дерево, которое увидел Гумбольдт, бросилось в глаза не только ему. За четыре столетия до Гумбольдта ему удивлялись французские моряки, попавшие на остров. Ствол и тогда был примерно такого же объема, и четыре века, как утверждают знатоки, не прибавили особенно ему толщины. А внутри ствол был пуст, так что при всем желании точно определить возраст было нельзя. Иногда сравнивают возраст патриарха с пирамидами с оговоркой, что пирамиды немного помоложе. И уж совсем неопределенно высказался известный специалист по редким деревьям, американский лесовод Э. Менинджер. Он считает, что всю жизнь драконова дерева можно разделить на три периода. Первый: краткая юность до первого цветения — лет тридцать. Второй: зрелость, пока есть сила приносить плоды, — несколько сотен лет. Третий: старость — она может длиться бесконечно…
Драконовы деревья не привилегия острова Тенерифе и даже не уникумы Канарских островов. Они встречаются в Африке — в Сомали и Эфиопии. Особенно на острове Сокотра, на котором много и других редкостей растительного мира. Сокотранские деревья лепятся по скалам и напоминают вывернутые наизнанку зонтики, насаженные на толстые беловатые столбы. На стволах постоянно виднеются натеки красной смолы, как и у их собратьев из Африки и с Канарских островов. У других (а всего их сорок) видов из рода драцена, куда относятся наши знакомые, таких натеков нет.
Юкки
Ровные злаковые равнины штата Канзас — точно наши астраханские степи. Смотришь — и не веришь, что это другая часть света. И только деревца юкк, ощетинившиеся жесткими кинжальными листьями, дают понять: тут западное полушарие. Юкки есть не только в Канзасе. Они и в Калифорнии и в Мексике. Где кактусы, там и юкки. Где юкки, там и кактусы.
