— Твой капитан большая умница, — сказал Борца. — Он не собирается стать физиком?
— Что ты. Борца! — Зарика от возмущения подскочила на сиденье. — Наш капитан — старый космонавт. Даже на борту «Альберта», когда мы возвращались на Землю, он уже мечтал о новом полете.
— Жаль, — сказал Борца. — Оставшись здесь, он мог бы стать одним из ведущих физиков Земли.
— Почему ты так считаешь?
— Потому что он самолично пришел к идее связи времени и тяготения.
— Об этом знал еще Эйнштейн.
— Ну да, теоретически. А твой капитан подошел к мысли о том, что временем можно управлять, как течением реки. Наши физики тоже до этого додумались. Но времени им для этого, как видишь, понадобилось значительно больше, чем капитану «Альберта»…
— А вы на Земле уже раскрыли природу тяготения? — спросила Зарика.
Борца развел руками.
— Наши физики бьются лбом о стенку, — признался он. — Орешек оказался крепким.
— Плохо стараетесь, — сказала Зарика. — Мы-то, альбертиане, считали, что сотни лет на это дело вам окажется вполне достаточно.
— Видишь ли, в чем загвоздка… Чтобы поставить опыты, раскрывающие сущность гравитации, необходимы поля тяготения, чудовищные по силе, — пояснил Борца. — Потому-то, видимо, у твоего капитана ничего не получилось: притяжение Алголя оказалось слишком слабым. И у земных физиков нет пока что в распоряжении достаточного по мощности поля тяготения.
— Земные физики могут полететь к звездам… — сказала Зарика.
— Обычные звезды для этих экспериментов не подходят, — сказал Борца. — Они имеют слишком слабые поля тяготения.
— Ты говоришь — обычные звезды? — подняла брови Зарика. — Выходит, есть и необычные звезды?
— Да.
— Не знала… Их, наверно, открыли во время нашего полета, — сказала Зарика. — Алголь — звезда обычная?
— В общем-то, да.
— Несмотря на опыты, которые ставил там немыслимый Фарадей, подручных браня?
— Злючка!..
— А какие звезды ты называешь необычными? — спросила Зарика.
— Звезды, которые не видны.
— Невидимые миру звезды?
— Да.
— Теперь ты меня решил разыгрывать?
— Честное слово, Зорька, есть на небе такие звезды, которые не видны, — сказал Борца.
— Как же их астрономы наблюдают?
— В телескопе такие звезды представляются в виде черного провала, бездонной ямы, пропасти, — сказал Борца. — Их так и называют — Черные звезды. Я тебе уже рассказывал об одной из них. О Тритоне, к которому полетел капитан Икаров.
— Разве Черные звезды не светят, как обычные? — спросила Зарика.
Борца покачал головой.
— По-моему, Черная звезда — самое грандиозное явление, которое только можно вообразить, — сказал он. — Притяжение Черной звезды настолько чудовищно, что она сама не выдерживает его и ломается, схлопывается. Так рушится под собственной тяжестью дом, если его конструкция неудачна. Обломки Черной звезды, подвластные огромному тяготению, летят к центру со скоростью, очень близкой к световой.
— Космическая катастрофа…
— Невидимая для нас, — подхватил Борца. — Потому что ни одни световой луч, как ты знаешь, не может оторваться от Черной звезды — тяготение не позволяет.
— Получается, Черная звезда — это ловушка, из которой нет выхода, — произнесла задумчиво Зарика. — Если «Пион» приблизится к Черной звезде, он станет ее вечным пленником. Как же Икаров сможет вернуться на Землю?..
В разговорах Зарика и Борца часто возвращались к капитану Икарову. И не мудрено: полет «Пиона» был в те годы едва ли не основной темой бесед землян.
— Ты видела в цирке, как канатоходец идет по канату? — ответил Борца вопросом на вопрос Зарики.
Девушка кивнула.
— Главное для канатоходца — удержать равновесие, — продолжал Борца. — Примерно такая же задача будет стоять перед капитаном Икаровым, когда он приблизится к Черной звезде. Если «Пион» подойдет к Черной звезде слишком близко, он не сможет вырваться из плена, тут ты права. Если капитан выведет корабль на слишком удаленную от Тритона орбиту, оторваться от звезды он сумеет, но гравитационное поле может оказаться слишком слабым.
— Ну и что?
— Тогда опыты по изучению тяготения ничего не дадут, как это бывало уже неоднократно. Ведь при удалении от звезды ее гравитация ослабевает. Вот тут-то капитану Икарову и нужно будет прошагать по канату, — негромко закончил Борца.
Зарика вздохнула:
— Интересно, о чем он сейчас думает, бесстрашный капитан Икаров?..
Они помолчали, глядя вниз. Зарика, о чем-то задумавшись, играла многоцветным шариком биопередатчика, подбрасывая его в руке.
«Хорошо, что не понадобилось прибегать к биосвязи, вызывая помощь в воздухе», — подумал Борца и перевел взгляд с биопередатчика Зарики на пульт управления автолета: траектория их полета окончательно слилась с заданной кривой.
— Черные звезды, гравитация, космос, ракетные корабли — машины времени… Все это, конечно, хорошо, — сказала Зарика, как бы подводя черту под их затянувшимся разговором. — Но я, знаешь ли, считаю так: каждому свое. И хотя я, как говорят у вас на Земле, девушка со звезд, небо меня ле влечет. Для меня самое главное и интересное дело в мире — биология.
— Я понял это сразу, когда впервые увидел тебя в каюте «Альберта», — сказал Борца. — У тебя в руках была книжка по биологии, и я мысленно окрестил тебя «царевна с учебником».
