Автопилот сообщил, что аппарат приближается к цели. Голос его был неприятен и чем-то напомнил Зарике рычание Бузивса.
За иллюминатором проплыла стая птиц, вытянутая клином. Впереди, тяжело махая крыльями, летел вожак. Он вел стаю, преисполненный чувства собственного достоинства, а также ответственности за всех, кто летел за ним. Даже аппарат, пронесшийся рядом, не заставил его свернуть с пути. А может быть, птицы привыкли к каплевидным машинам, бесшумно бороздящим воздушный океан?..
— Величайшее чудо в мире — это жизнь, — убежденно произнесла Зарика. — А главный человек — биолог.
— Ошибаешься: изобретатель.
— Ну, с этим мы еще поспорим!
Машина, послушная программе, пошла на снижение.
— Под нами плантации трабо, — сказал Борца.
Зарика присмотрелась. Кое-где можно было заметить оранжевые точки — плоды трабо.
— Трудно было привить трабо на Земле? — спросила Зарика.
— Долго не удавалось, — ответил Борца, — лет сто. Между прочим, именно в этих краях некогда произошло открытие, которое может тебя заинтересовать как биолога. С Венеры шла ракета-автомат с грузом трабо. По пути она попала в метеоритный поток и повредила свою систему управления. Над Австралией система отказала. Представь себе девятисоттонную громаду, которая каждую секунду может увеличить угол атаки и врезаться в землю. Дело, правда, обошлось благополучно. Выпустили перехватчик. Он пытался в воздухе поправить дело, но это оказалось невозможным.
— Корабль подорвали?
— Нет, просто разрезали на куски лазером, — сказал Борца. — А груз потом собрали. Часть трабо просыпалась над заповедником, который примыкает к космодрому. Через два года заметили, что на одном из участков заповедника количество зверья сильно возросло. Пошел туда лесничий. Видит — ложбинка, а в ней настоящее столпотворение. Теснятся там животные, позабыв про свои обычные распри. Подходит он ближе, видит — низкорослый куст, синеватые листья, а на ветках висят странные оранжевые плоды. Животные их нюхают и лижут. Кенгуру для этого нагибается, полевая мышь — встает на задние лапы… Долго стоял лесничий, до самого вечера. Когда стемнело, плоды трабо — а это были они — начали светиться. В общем, оказалось, что один из множества затерявшихся плодов не погиб, а пророс и дал начало новому, земному трабо.
— Почему же он пророс? — с любопытством спросила Зарика. Рассказ Борцы заинтересовал ее.
— Этот вопрос долго обсуждался, — сказал Борца. — В конце концов биологи пришли к выводу, что причина — в лазерном облучении. Когда перехватчик разрезал грузовую ракету, тысячи и тысячи плодов трабо получили облучение в разных дозах, и только для одного-единственного из них доза оказалась благотворной, увеличив его жизнестойкость.
— Ну, а поведение животных?
— Кто его знает? — пожал плечами Борца. — Любят они трабо, и все. Разве любовь можно объяснить? Разве это необходимо?
— И что, животные до сих пор ходят к плодам трабо, — спросила Зарика.
— Регулярно, как туристы в Музей космонавтики.
— Я должна посмотреть все это, — сказала решительно Зарика. — Увидеть, как растет земное трабо, потрогать его плоды…
— И надкусить?
— И надкусить, — подтвердила Зарика.
— Вот и определился маршрут нашей лыжной вылазки, — сказал Борца.
Приземлившись, Зарика и Борца направились к дому, полузанесенному снегом. Вчерашний обильный снегопад постарался вовсю. То Зарика, то Борца по пояс проваливались в сугробы, поскольку Зарике вздумалось идти к дому не по аллее, а напрямую. Издали дом напоминал неподвижную полупрозрачную медузу.
— У нас в «Сигме» тоже был дом, степы которого меняли прозрачность, — сказала Зарика.
— Опять! — воскликнул Борца, воздев руки.
— Что — опять? — не поняла Зарика.
— Опять мы предаемся воспоминаниям!
Они посмотрели друг на друга и расхохотались.
Взойдя на крыльцо, счистили снег, затем Зарика пошла бродить по комнатам первого этажа, а Борца занялся чаем — эту важную работу он никогда не передоверял робу.
— Отдых? — спросил Борца после чаепития.
— Лыжи, — сказала Зарика.
Они вышли. Борца помог Зарике застегнуть крепления.
— Делай, как я, — сказал он. — Спешить не надо.
Поначалу дело шло туго. Зарика, пытаясь вырваться вперед, часто падала, но постепенно она освоилась, так что Борца в конце концов был вынужден признать, что Зарика — способная ученица.
Мохнатый белый зверек вырвался из-под самых лыж девушки и крупными скачками умчался прочь.
— Эгей, косой! — крикнул Борца.
Снег под лыжами оседал, и идти было нелегко. Они вошли в рощу.
Зарика воткнула палки в снег.
— В воздухе пахнет весной, — сказала она. — Подумай, как время бежит.
— Время… А мы могли и не встретиться во времени, — сказал Борца. — Даже подумать страшно. Избери «Альберт» другой режим полета, другую скорость — и между нами пролегли бы десятилетия.
Зарика прислонилась к сосне.
— Постигнут ли когда-нибудь люди время? — вздохнула она.
— Люди оседлают время, — сказал Борца. — Они смогут плыть куда угодно по реке времени.
— Как это ты представляешь себе — плыть куда угодно по реке времени? — спросила Зарика.
— Не знаю, — признался Борца. — А разве могли себе, скажем, раньше представить, что такое электрон? Его мыслили то твердым шариком, то волной, то еще чем-нибудь. А теперь известно, что электрон ни то, ни другое, ни третье. Так, наверно, и со временем будет.
